Сикейрос в Чильяне.
Чилийское послесловие к операции НКВД в Мексике.
Страница 4 из 6
Июль 2000
Луис без колебаний поддержал брата и тут же получил первое задание - подобрать надежных людей. Времени на всестороннюю проверку не было, поэтому рекомендовалось при малейших сомнениях отказываться от кандидата.
Леопольдо повидался с Сикейросом, с сестрой, но с ними об антифашистской работе не говорил, памятуя о строжайшем запрете "Антонио": "Давид находится под неусыпным надзором, не вздумай привлекать его..."
Предупреждение было не лишним. На улице 10 Апреля, дом 12, находился всевидящий и всеслышащий отдел Криминальной полиции. Там не слишком озабочивались проблемами монументальной живописи. Главным для них было одно - вовремя среагировать на политически вредные деяния мексиканца и просигнализировать о них в столицу.
Луис ничего не таил от своих, и вскоре Сикейрос был в курсе причин, побудивших Леопольдо заглянуть в Чильян. Что ж, надежные люди в этом маленьком городке были, и все они без исключения входили в компартию Чили.
* * *
Адрес ул. Майпон 562 был хорошо знаком жителям Чильяна, там располагалась штаб-квартира регионального руководства партии, проводились собрания, политические мероприятия, акции по сбору денег на партийные нужды, выставки агитационно-пропагандистского характера. Железнодорожники, строители и розничные торговцы были опорой организации. Даже на городском рынке существовала парт-ячейка, в которую входили продавцы, рубщики мяса, сторожа и уборщики. Они регулярно встречались в своем комитете на ул. Кончаркас 968 и обсуждали такие серьезные дела, как коррупция в чильянской алькальдии, ход соревнования между ячейками по сбору миллиона песо на типографское оборудование, социальная политика правительства Народного фронта, факты несправедливого распределения участков загородной земли для горожан.
Наиболее заметной партийной фигурой в Чильяне был региональный секретарь КПЧ Энрике Кирберг-Балтянский, молодой, энергичный, обладавший задатками трибуна и организатора. Умение говорить конкретно, по делу и - главное - убедительно обеспечили ему быструю карьеру в партийных рядах, а внешняя представительность, высокий рост, харизма, обещали в перспективе достижение куда больших политических вершин. Именно Кирберг организовал в Чильяне массовые акты в поддержку Советского Союза 22 июня 1941 года. Вечером того же дня Кирберг собрал директорат Ассоциации друзей СССР, на котором было единодушно решено приступить к сбору средств на Красную армию, изготовить и приобрести в качестве подарка красным бойцам максимальное число шерстяных свитеров и комплектов теплого нижнего белья.
О задачах коммунистов по оказанию помощи Советскому Союзу говорил Кирберг и на внеочередной региональной конференции КПЧ, прошедшей 26 июня 1941 года. Тезисы его доклада были предельно четкими: Советский Союз стал жертвой агрессии нацистов; чилийцы должны проявить солидарность с Москвой, как это сделали все свободолюбивые народы мира; достижения социализма должны быть защищены любой ценой.
Недели через три в кинотеатре "О`Хиггинс" прошла конференция в поддержку СССР, на которой основным докладчиком был известный журналист Танкредо Пиночет Ле Брун, прочитавший несколько глав из своей брошюры "Почему я стал другом Советского Союза". Коммунистом он не был, но достижения СССР в различных областях жизни поразили его воображение, а многолетний писательский навык помог изложить собранный по крупице материал столь увлекательно, что лучшего "главного оратора" для этого вечера было найти невозможно. Собрание вел сенатор от КПЧ Амадор Пайроа, бросивший в зал полемичные, но с одобрением воспринятые всеми присутствовавшими слова: "От победы или поражения СССР зависит будущее человечества, его дальнейший прогресс или же - погружение в обскурантизм нового средневековья со зловещим нацистским символом - свастикой-пауком".
Амадор Пайроа был популярен не только среди коммунистов. Все знали, что благодаря собственному труду и настойчивости он сумел сколотить немалое состояние, владел сетью кинотеатров в Сантьяго и провинции, контролировал прокат немецких (до войны) и советских кинолент в Буэнос-Айресе и некоторых других южноамериканских столицах. "Коммунист-миллионер" - иронизировали парламентарии от буржуазных партий, заведомо зная, что значительную часть своих доходов Пайроа передает в партийный бюджет. Но на этот раз сеанс был бесплатным. Участникам конференции показали фильм "Непобедимая Красная Армия", о которой в обязательной для тех времен программке было сказано: "Эта лента дает представление о вооружении, боевой готовности и ударной мощи советских вооруженных сил, которые сегодня ведут борьбу не на жизнь, а на смерть с гитлеровским агрессором".
* * *
Гости из Мексики были свидетелями этих чильянских событий, сопереживали им, но прямого участия в акциях солидарности не принимали. Сикейрос помнил о "предупредительном аресте" и строжайшим образом запретил своим спутникам принимать участие в политических баталиях между "нейтралистами" (считавшимися скрытыми пособниками нацизма) и сторонниками Советского Союза. Он разрешил своей "живописной команде" скромно присутствовать на подобных актах, но в задних рядах, ни под каким предлогом не раскрывая рта. Тайная полиция в Чильяне не дремала и глаз не спускала с "мексиканских террористов". Подтверждение о негласном надзоре полиции через надежного посредника передал Сикейросу Энрике Кирберг, для которого секретов в городе не существовало. За годы правления Народного фронта компартии удалось "продвинуть" своих людей в полицию и корпус карабинеров.
По инициативе компартии в Чильяне в начале октября 1941 г. был создан филиал общенационального Антинацифашистского союза Чили (UDACH), в директорат которого вошел вездесущий Кирберг-Балтянский. Союзом при содействии Провинциального комитета Народного фронта, Конфедерации трудящихся Чили и Ассоциации друзей СССР был проведен "Марш за демократию", в завершение которого - на массовом митинге - были зачитаны призывы-требования, составленные Кирбергом и одобренные на заседании регионального руководства КПЧ:
1. Обратиться к послам США, Франции, Германии, Испании, Бразилии и (чилийскому) правительству с требованием об освобождении выдающихся лидеров рабочего класса, находящихся в тюремном заключении за свою демократическую деятельность, в первую очередь Эрла Браудера, Луиса Карлоса Престеса, Эрнста Тельмана, Марселя Кашена.
2. Потребовать от правительств Виши, Франко и Германии прекращения репрессий и казней рабочих лидеров в оккупированных странах.
3. Разорвать дипломатические отношения с Третьим рейхом и прекратить направление туда стратегических сырьевых материалов.
4. Установить дипломатические и торговые отношения с Советским Союзом.
5. Призвать (чилийское) правительство с большей энергией бороться с проникновением и деятельностью нацифашистов, национализировать предприятия и собственность нацифашистских элементов в Чили.
На 2-ой региональной конференции КПЧ в ноябре 1941 г. прозвучали эти же требования, но в более жесткой форме. По заведенному порядку был избран почетный президиум в следующем составе: Сталин, Тельман, Марсель Кашен, Морис Торез, Пассионария, Эрл Браудер, Луис Карлос Престес, Элиас Лафферте, Карлос Контрерас Лабарка, Сальвадор Окампо. С докладом "О политической ситуации в Чили, мире и провинции Ньюбле" выступил Кирберг: "Надо всеми возможными средствами помогать борьбе демократий с фашизмом, пресекать нацистское проникновение в Чили, а прогрессивным силам объединяться для защиты суверенитета и национальной целостности страны". Для того, чтобы подчеркнуть патриотическую направленность решений конференции, ее участники в полном составе посетили в Старом Чильяне дом, в котором, по преданию, родился Либертадор Бернардо О`Хиггинс.
* * *
Можно представить, каких усилий стоило темпераментному Сикейросу воздерживаться от участия в актах солидарности с Советским Союзом. Он прочел книгу Танкредо Пиночета и согласился с каждым ее словом. В эти трудные для СССР времена он в числе первых вступил бы в Ассоциацию друзей Советского Союза, но теперь, под тяжестью обстоятельств, был вынужден со стороны наблюдать за ее деятельностью: сбор зимней одежды, средств на приобретение санитарных автомашин, продуктов питания. Сикейрос проходил мимо скромной вывески Ассоциации на улице Арауко 806, даже не делая попыток заглянуть туда. Откровенной слежки за собой он не замечал, но была ли она нужна в столь небольшом городке, где все друг друга знали, как в одной большой семье. Эта внутренняя напряженность и опасения отзовутся через несколько лет такими словами художника: "Чильян был для меня городом добровольного тюремного заключения".
Психологически ситуация осложнялась еще и тем, что братья Анхелики находились в Чили по чужим паспортам. Их разоблачение грозило мировым скандалом, а управлять ими было трудно: Луис периодически впадал в глубокую депрессию (трудно отходил от майских событий 1940 года), а Леопольдо, судя по его прозрачным намекам, с головой погрузился в нелегальную антифашистскую работу, сосредоточившись на борьбе с "пятой колонной". Изредка заглядывая в Чильян, он довольно настойчиво просил Сикейроса найти предлог и "прокатиться" по южным провинциям страны, чтобы убедиться в достоверности распространявшейся британской и американской пропагандой информации о нацистском засилье в этом регионе, о реальности существовании "плацдарма" третьего рейха, с которого якобы планировался захват Патагонии. Леопольдо подробно расспрашивал Луиса про Амадора Пайроа и Кирберга, об искренности их политических взглядов, отношении к Советскому Союзу, возможных "тайных симпатиях" к покойному Троцкому. Слушая брата, он удовлетворенно покачивал головой, видимо, услышанное полностью совпадало с тем, что он уже знал.
* * *
Слухи о деятельности "пятой колонны" ползли по всей стране, и Чильян не остался в стороне. Шпиономания приобретала порой гипертрофированные формы, но это никого не удивляло. О вездесущих агентах Гитлера так много говорилось по радио и в газетах, что они мерещились повсюду. Так, в Чильяне в начале августа 1941 года сотрудники Криминальной полиции следили за перемещениями подозрительных ящиков, которые прибыли в город железной дорогой. Под прикрытием темноты ящики вывезли на грузовиках с фальшивыми номерами в некую таинственную асьенду, которую, по данным полиции, довольно часто посещали люди, говорившие по-немецки. Тут же поползли слухи о том, что в Чильяне и его окрестностях действует глубоко законспирированная нацистская группа, готовящаяся к вооруженному выступлению, а в необычайно тяжелых ящиках находятся оружие, боеприпасы и взрывчатка.
Именно поэтому полиция поспешила провести обыски асьенды, административных и складских помещений Торгового дома "Империо". Оказалось, что владельцы груза, несмотря на полицейское наблюдение, ухитрились тайком перевезти ящики в Чильян (на этот раз на повозках, запряженных быками) и укрыть их на складах фирмы. Когда ящики вскрыли, то обнаружили внутри скобяные изделия, предназначенные для продажи на ярмарке. Конфуз вышел немалый, чильянцы посмеивались над нерасторопностью полиции, и никто не потрудился задать вопрос - для чего потребовалось завозить "скобяные изделия" в асьенду, если ими собирались торговать в Чильяне.
В "команде" Сикейроса решили, что в ящиках действительно было оружие и что полицейские, сочувствовавшие нацистам, не только предупредили их об опасности, но и дали возможность агентам "пятой колонны" перепрятать опасный груз. Сам Давид Альфаро был убежден в наличии фашистской угрозы для стран Южной Америки и, чтобы лично убедиться в этом, предпринял "рекогносцировочную поездку" по чилийскому югу, правда, только после того, как была завершена работа над муралью "Смерть захватчику".