Notcoin — будущий дроп от TON/Telegram

Президент Кристина, преемница Евы Перон

Нил Никандров - http://fondsk.ru
8 Сентября 2009г.
Президент Кристина, преемница Евы Перон
Если аргентинка, посвятившая себя политике, не усвоила идейного наследия Евы Перон, она вряд ли добьется успеха. Кристина Фернандес де Киршнер однажды сказала: «Если я и идентифицирую себя с Евой, то с той, которая стоит у микрофона, подняв сжатый кулак». Эвита была идолом, надеждой, опорой и глашатаем всех униженных и оскорблённых в Аргентине в середине 40-х - начале 50-х годов. Она их называла mis descamisados – «мои безрубашечники» и делала всё возможное, чтобы социальная справедливость стала для них не абстрактным понятием, а реальностью. По словам Фернандес, Эвита всегда была близка ей именно этим: «Если есть необходимость проводить параллели, то хотелось бы, чтобы нас сравнивали как политиков, борющихся за социальные права простых людей».

Кристина появилась на свет в местечке Рингелет (в окрестностях города Ла-Плата) 19 февраля 1953 года. Её отец, Эдуардо Фернандес, из испанских эмигрантов, работал водителем городских автобусов. Он разочаровался в семейной жизни и сбежал в неизвестном направлении, когда Кристи не было и 10 лет. Мать её, Офелия Эстер Вильхельм, немка по происхождению, поощряла в дочери самостоятельность, независимость, умение добиваться поставленной цели, несмотря на житейские, финансовые и прочие проблемы.

Приобщение к политике началось на юридическом факультете университета Ла-Платы. В первый студенческий год Кристина стала членом “Фронта объединений имени Евы Перон”, который позднее трансформировался в организацию “Перонистская университетская молодёжь”. Это был легальный филиал нелегальной группировки городских партизан “монтонерос”.

Позднее Кристина, отдавая должное прошлому, говорила, что поколение 70-х восхищает её интеллектуальной подготовленностью, чувством долга, наличием высоких идеалов и много чем ещё. И критически отзывалась о политических заблуждениях того периода, одним из которых было “презрение к демократическим процедурам»: «По большому счёту это было проявлением высокомерия к воле народа. Это была элитарная концепция, поскольку элиты могут быть не только правыми, но и левыми. Не доверять воле народа – ошибочная позиция, глупостью является вера в то, что можно изменить общество, ещё не созревшее для внутренних перемен. Было много политического инфантилизма, ограниченности, самоуверенности».

Кристина и Нестор Киршнер познакомилась на одной из студенческих вечеринок (октябрь 1974 года). Через полгода они поженились. Репрессии военной диктатуры, “исчезновения” и убийства многих друзей заставили молодую семью Киршнеров перебраться на родину Нестора - в местечко Эль-Калафате (провинция Санта-Крус) в далёкой Патагонии. Они занялись адвокатской практикой, связанной с торговлей недвижимостью. Работали не покладая рук, дела шли успешно, материальное благополучие семьи улучшалось. Появились дети: сын - Максимо и, позднее, дочь – Флоренсия.

После краха военной диктатуры Киршнеры вновь занялись активной политикой. Нестор был избран сначала мэром Рио-Гальегос, столицы Санта-Круса, а потом губернатором провинции. Кристина возглавляла его избирательные команды, набиралась политического опыта, училась разоблачать и предотвращать черные “пиар-операции” соперников. В мае 2003-го года Нестор Киршнер занял высший государственный пост.

Кристина, безусловно, сыграла важную роль в карьере мужа. Но у неё были свои амбиции. Она выстраивала собственную политическую карьеру: первая ступенька - член законодательного собрания в провинции Санта-Крус, затем - депутат и сенатор Национального конгресса Аргентины. Порой по популярности она затмевала Нестора. В декабре 2007 года Кристина Фернандес получила из рук мужа символы власти – президентский жезл и бело-голубую нагрудную ленту.

Доктрина “хустисиализма", которой придерживаются супруги Киршнеры, предполагает построение справедливого общества "третьего пути" - между капитализмом и социализмом. Об этом мечтали Хуан и Ева Перон. “Хустисиалисты” старались делать акцент на социальных проектах.

Кристина обозначила содержание своей социально-экономической программы как продолжение «хустисиалистского» курса правительства Нестора Киршнера. Иначе и быть не могло. За четыре года правления он сумел вдохнуть в народ оптимизм, нейтрализовать последствия кризиса, в который ввергли страну экономические эксперименты, проводившиеся неолиберальными правительствами в 80-90 годы. Аргентинцы до сих пор с ужасом вспоминают тот период безудержного разграбления государственного сектора национальной экономики. Приватизаторы давали щедрые обещания, гарантировали эффективный рынок и небывалое процветание. Всё оказалось обманом: в традиционно благополучной Аргентине, снабжающей мясом и пшеницей полмира, дети начали умирать от голода. Безработица, дороговизна, отсутствие крыши над головой, циничное высокомерие власти - всё это привело к небывалому росту социальной напряжённости в стране.

Нестор Киршнер круто изменил экономический курс страны. Рост ВВП составил 8-9% в год, заметно снизилось число безработных, были повышены минимальная заработная плата, пенсии и социальные пособия. Поэтому когда Кристина и её “Фронт за победу", объединяющий перонистов, радикалов и бывших социалистов, начали предвыборную кампанию, их поддержали, в первую очередь, бедняки, жизнь которых за время президентства Нестора Киршнера начала улучшаться. Правительство президента Кристины делает всё возможное, чтобы закрепить позитивные тенденции в финансово-экономическом развитии страны, обеспечить народную поддержку усилиям по преодолению неолиберальных реформ, в которых, как в ловушке, находилась Аргентина.

Кристина продолжила процесс деприватизации, начатый Нестором Киршнером. Под контроль государства стали возвращаться стратегически важные предприятия. Так, был аннулирован контракт с «Агуас Архентинас» («Воды Аргентины»), которую приватизировала в 1993 году смешанная европейская компания. Она провела «оптимизацию», результатом которой стали резко возросшие тарифы на воду и сокращение рабочих мест с 8500 до 3500. Собственностью государства вновь стала компания «Аргентинские Аэролинии». Она была приватизирована со множеством коррупционных нарушений испанской компанией «Марсанс». Погоня за прибылью, избавление от “лишнего персонала”, безудержная эксплуатация тех, кто остался в штате, доведение аэропарка до критического состояния - вот и вся “модернизация”, которую осуществили испанские хозяева. Государство вернуло под свой контроль завод, строящий военные самолёты, который был приватизирован американской компанией «Локхид Мартин». Парламент почти единодушно одобрил национализацию частных пенсионных фондов. Эти фонды, созданные по чилийской модели, показали свою неэффективность и уязвимость для коррупционных махинаций.

В обществе проводимую национализацию встретили в целом позитивно. Самый восторженный отклик аргентинцев получило недавнее объявление о «деприватизации» трансляции футбольных матчей. Право транслировать в Аргентине футбольные матчи 18 лет назад приватизировал медиахолдинг «Группа Кларин», с тех пор большинство встреч транслировалось только по платным кабельным каналам, а за наиболее интересные игры со зрителей взималась дополнительная плата. Теперь футбольные матчи будут бесплатно показываться на государственном телевидении. Правительство выделяет на эти цели немалые средства и уверено, что реклама, сопутствующая футболу, не только окупит затраты, но и даст немалый доход.

Быстрому восстановлению экономики Аргентины из “неолиберальных руин” способствовал курс на активизацию всесторонних отношений с Венесуэлой, начатый Нестором Киршнером и продолженный Кристиной. Она всегда выступала в защиту стратегического альянса с Венесуэлой: «В энергетическом снабжении Латинской Америке не обойтись без Боливии и Венесуэлы. Латинская Америка нуждается в Чавесе точно так же, как Европа – в Путине. До Чавеса все венесуэльские энергоресурсы на грабительских условиях направлялись в США».

Вашингтон неоднократно пытался вбить клинья раздора между Каракасом и Буэнос-Айресом. И Нестор, и Кристина щедро осыпались «звездно-полосатыми» комплиментами как «демократы без страха и упрёка», и всякий раз после этого следовал риторический вопрос: что общего может быть у них с Чавесом, этим популистом и потенциальным диктатором? Но как не вспомнить, что в сложнейший для экономики Аргентины момент на помощь пришла именно Венесуэла. Многомиллионная финансовая поддержка, масштабные закупки сельскохозяйственной продукции, поставки энергоресурсов по льготным тарифам, распределение венесуэльских государственных заказов на аргентинских предприятиях, в том числе на строительство танкеров (один из них получит имя «Ева Перон»), - всё это только часть интенсивного торгово-экономического сотрудничества. Оппозиция в обеих странах подвергает его безапелляционной критике. В Венесуэле преобладает тезис: «Пропадут наши денежки!» В Аргентине враги сближения нажимают на то, что «хитроумный Чавес пытается навязать стране популистский режим».

У Киршнеров есть влиятельные противники в силовых структурах. Нестор аннулировал законы об амнистии, принятые при президенте Карлосе Менеме в отношении преступлений военной диктатуры 1976-1983 гг. В Аргентине в те годы погибло около 30 тысяч человек. Вновь из архивов извлекли сотни дел, начались судебные процессы по делам военнослужащих, которые допустили преступления против человечности. Конечно, это только усиливает недовольство оппозиции.

В июне в стране прошли досрочные выборы в парламент: наполовину обновилась палата депутатов, и на треть – сенат. Кристина мотивировала проведение выборов необходимостью обновления законодательного органа с целью принятия мер по преодолению нового, на этот раз всемирного, экономического кризиса. Политологи рассматривали выборы как своего рода референдум о доверии пропрезидентскому блоку "Фронт за победу". "Фронт" потерпел поражение, утратив контроль над обеими палатами парламента. Нестор, считавшийся вероятным преемником Кристины на президентских выборах 2011 года, в парламент не попал.

Кристина и её ближайшее окружение считают, что среди главных причин поражения – не только всемирный экономический кризис. Правительство не имело достаточного резерва прочности, чтобы эффективно противостоять дестабилизационным действиям олигархических кругов, крупных агроиндустриальных собственников, реакционеров всех мастей. Как следствие - недовольство избирателей высоким уровнем инфляции, безработицей, вынужденным сворачиванием ряда социальных программ.

Серьёзным дестабилизационным фактором был конфликт правительства с производителями аграрной продукции. Западные СМИ подавали его как «недовольство фермеров» или даже просто «крестьян» политикой правительства. На самом деле мировой рост цен на зерновые привёл к тому, что аргентинские землевладельцы стали продавать за рубеж большую часть урожая сои, пшеницы и кукурузы. Автоматически выросла стоимость продуктов питания внутри Аргентины. Чтобы остановить рост цен, правительство попыталось путем повышения экспортных пошлин заставить сельхозпроизводителей оставлять больше продукции для внутреннего рынка. Сельскохозяйственные «бароны» пошли на ответные действия. Тон задавали 4 крупнейших агрокомплекса, в директивных органах которых преобладают представители ультраправых сил Аргентины, включая бывших военных. Именно эти «крестьяне» перекрывали автомагистрали, выливали на дороги молоко, перестали поставлять сельхозпродукты в городские магазины, что привело к их дефициту и удорожанию. Это был откровенный шантаж.

Кристина Фернандес не скрывала своего возмущения и назвала протесты «клоунадой». Тем не менее часть городского населения, в особенности “средний класс», присоединились к протестам. Они, стуча пустыми кастрюлями, устроили на улицах городов, в том числе столицы, марши поддержки. «Единственное препятствие на пути к экономическому процветанию и счастью народа – это правительство Фернандес» – такое заявление звучало на митингах оппозиции.

Сторонники Кристины тоже проводили многолюдные манифестации в поддержку своего лидера. На одном из митингов она выступила с балкона президентского дворца, с которого Ева Перон не раз обращалась к “безрубашечникам”. Возможно, это была одна из лучших речей Фернандес за всю её политическую карьеру. Она говорила так, словно от этого выступления зависела судьба Аргентины. Решение о повышении тарифов, объясняла она, принималось «для того, чтобы все аргентинцы смогли жить намного лучше», чтобы «доходы распределялись справедливо», что в действиях правительства «не было намерения навредить кому-либо». Она призвала оппонентов расчистить дороги и дать возможность аргентинцам жить и работать нормально. «Нам необходимо научиться разрешать наши разногласия демократическим путём», - взывала она. «Средний класс из-за своих предрассудков часто кончает тем, что действует против своих же интересов. Интересы среднего класса такие же, что у всех тружеников, нужно учиться видеть дальше того, что нам показывают по телевидению».

После того, как Сенат не поддержал правительство и проголосовал против повышения налогов, Кристина Фернандес отменила постановление, положив, таким образом, конец затяжному конфликту. Продолжение его было чревато ещё большими внутренними потрясениями.

Политическое противостояние в Аргентине нарастает с каждым днем. Всё громче залпы информационной войны. Имя Кристины всё чаще упоминается в одном ряду с именами Рафаэля Корреа, Эво Моралеса и особенно Уго Чавеса – главных мишеней спецслужб США на континенте.

Возможно, некоторым утешением для Кристины послужит тот факт, что Ева Перон тоже была объектом такой войны. В конце 40-х годов, когда Соединённые Штаты делали всё, чтобы свергнуть тогдашнего «популиста» - президента Хуана Перона, американская пропаганда распространила фальшивку о том, что Ева Перон была агентом абвера. Для подкрепления версии резидентура ЦРУ в Монтевидео издала книгу с «подлинными документами» германской разведки о шпионской деятельности Евы Перон за соответствующее щедрое «вознаграждение».

И вот через полвека предпринята попытка компрометации другой неугодной Вашингтону фигуры. На этот раз «главным доказательством» стал чемоданчик с 900 тыс. долларов, который был якобы направлен Чавесом на финансирование избирательной кампании Кристины. «Доверенное лицо Чавеса», некий Антонини Вильсон, был задержан в аэропорту Буэнос-Айреса. Вильсона быстро отпустили, но доллары изъяли для выяснения всех обстоятельств их ввоза. Буквально на следующий день Вильсон оказался в Соединённых Штатах, куда вылетел не по венесуэльскому, а по американскому «запасному паспорту». С этого и начался в Майами громкий процесс по «золоту Чавеса и Фернандес». Кристина назвала эту кампанию «Операцией мусор», разработанной «на мусорных свалках международной политики».

До завершения президентского срока Фернандес осталось два года. Уже ближайшее будущее покажет, будет ли «Операция мусор» иметь продолжение.
Поделиться
Ссылка скопирована!