Путешествие через Атакаму
Страница 4 из 10

Константин Сапожников / 2000
Дружественная рука
Не доехав километров 70 до Антофагасты, мы сделали остановку у монумента "Дружественная рука". Три года назад мы уже побывали здесь и, слава Богу, ничего не изменилось в приветственном жесте распахнутой бетонной ладони в 11 метров высотой. Автор ее - чилийский скульптор Марио Ираррасабаль. Первоначально монумент задумывался как своего рода символ Антофагасты, главного города Второго региона страны. Но потом скульптор возвел еще одну "Руку" в уругвайском городе Пунта-дель-Эсте, третью - где-то в Италии, и их общее стремление к рукопожатию через океаны, горы и пустыни приобрело новое значение, символизируя тягу людей и народов к глобальному единению.

"Дружественная рука" Атакамы.

К сожалению, не все визитеры достойны приветствия "Дружественной руки". Неведомо откуда берутся баллончики с цветными спреями, краски и кисти, угольные карандаши, и на распахнутой ладони появляются "граффити" типа "Здесь был Карлос", "Привет из Чильяна", "Эрика! Безумно люблю тебя". Нужно сказать, что в Чили редко встретишь в общественном месте памятник или скульптуру, на которой не был бы увековечен автограф какого-нибудь "Карлоса" или "Педро". Пожалуй, только на монументе Освободителю Бернардо О`Хиггинсу и на памятниках президентам прошлого столетия, находящихся у президентского дворца Ла Монеда, вандалы не оставили своих меток: там круглосуточная охрана - не напакостишь...

* * *

Антофагаста - город-порт, который напоминает порядком натрудившегося за свой век работягу, малость усталого, неповоротливого, лучшие годы которого остались в прошлом. В городе много зелени, хотя он возведен на песках. Плодородную землю привозили сюда на судах - вместо балласта. В 19-ом и начале 20-го века город богател на вывозе селитры: на минерал существовал огромный спрос, еще бы - он использовался для изготовления пороха. Многие выстрелы Первой мировой войны имели запах чилийской селитры. Но потом был изобретен ее синтетический заменитель, и добыча минерала в бесконечной безводной пампе стала замирать. Селитряные компании свернули свои конторы, и после этого обезлюдели поселки, недвижимость была продана с молотка, а все, что не нашло покупателей, было разворовано.

Чакабуко, где прежде добывали селитру.

В советское время на русский язык был переведен роман Володи Тейтельбойма "Сын селитры", в котором с позиций критического реализма (временами переходящего в соцреализм) рассказывалось о тяжком труде рабочих, потогонной системе эксплуатации, пробуждении классового самосознания. Разумеется, о "классовом сознании" ныне лучше не вспоминать, терминология, говорят, устарела, но в "романном поле" "Сына селитры" это присутствовало, тем более, что прообразом центрального персонажа был Элиас Лафферте, один из авторитетных деятелей компартии Чили в 30-50 годах. Как и обо всем былом, о "селитряной лихорадке" вспоминают в Чили с неизменной ностальгией. Такова уж природа человека - прошлое идеализируется. Кажется, никто уже не возмущается грабительской системой расчетов "селитряными деньгами" - фишками, высочайшей смертностью рабочих, непосильным детским трудом, преследованиями политических и профсоюзных активистов. Сейчас новейшая история постоянно корректируется, пересматривается, процеживается в интересах доминирующего "заказчика", и даже те немногие восьмидесяти- и девяностолетние старики, которые дожили до 2000-го года, со слезой вспоминают о прекрасных годах на селитряной каторге. И начинаешь сомневаться, кто же из двух стариков говорит правду - этот плачущий ветеран из Атакамы или Володя Тейтельбойм, написавший книгу в самый разгар чилийских классовых боев...

* * *

Севернее Антофагасты на пустынном тихоокеанском берегу находится летняя резиденция одного из самых богатых людей Чили - Андронико Луксича. Местечко Орнитос почти не имеет зелени и состоит из одной улицы среди камней и песка, от которой на некотором отдалении - несколько построек: коттеджи самого Луксича и двух его сыновей, одного из которых считают финансовым гением, другого - талантливым реформатором горнодобывающей отрасли "империи Луксичей".

Мы проехали по улочке, поглазели на внешне неброские строения с затемненными стеклами, подивились тому, что миллиардер избрал столь непривлекательное место для своего "летнего базирования". Наши "олигархи" в период своего наивысшего процветания предпочли одомашнить испанские и французские модные курорты, а дон Андронико предпочел заурядный даже по местным чилийским меркам Орнитос. Почему бы это? Неужели от болезненной тяги к отшельничеству, пресыщенности цивилизацией? Или все из-за той же ностальгии по прошлому?

И в самом деле, во времена, когда Луксич не имел больших денег, он отдыхал здесь в железнодорожном вагоне, поставленном вместо дома, и наслаждался жизнью, рыбалкой, общением с местными жителями. Так и пошло. Как говорится, прикипел сердцем. А когда дон Андронико разбогател, то постарался развить "инфраструктуру" поселка, и даже выхлопотал для Орнитос карабинерский пост, для чего построил и снабдил всем необходимым комендатуру. Гордостью Луксича является и поле для гольфа, единственное в мире поле без единой травинки - вон они - азартные представители чилийской элиты с клюшками, посылающие мячи через песок, суглинок и селитряные проплешинки.

Для нас привязанность Луксича к Орнитосу - "очеловечивающий" фактор. Ведь этот человек, усилиями электронных и печатных СМИ, предстает эдаким современным Мидасом, превращающим все, к чему прикасается, в золото, твердую валюту, безразмерные банковские счета...
Поделиться
Ссылка скопирована!




Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru