Быстро преодолеть пограничный контроль в аэропорту «Тонконтин» не удалось. Сотрудница с непроницаемым лицом и авторитарными манерами дотошно изучила подлинность визы CA-4 в моем паспорте, сняла отпечатки указательных пальцев и, в завершение, сфотографировала меня в фас «глазком» специального аппарата «Made in USA». Позже мне разъяснили, что строгая контрольная процедура осуществляется не только в отношении граждан России и СНГ, но и всех «не западных» иностранцев. С территории Гондураса идет активное проникновение нелегальных иммигрантов в Гватемалу, Мексику и, далее - в США. Гондурасским властям приходится вести отлов «нежелательных элементов» еще и потому, что «появилась» информация о том, что в страну проникли эмиссары «Аль-Каеды», которые занялись вербовкой членов преступных молодежных группировок «марас» для проведения с их помощью террористических акций в США. Якобы зачастили в Гондурас и иранские дипломаты (из посольств в Никарагуа и Венесуэле). Иранцы ничего плохого Гондурасу не сделали, но их не любят в Вашингтоне, и правительство Хосе Мануэля Селайи Росалеса (Jose Manuel Zelaya Rosales) вынуждено учитывать это.

Получив, наконец, заветный «штампик» в паспорт, я отправился в отель «Пласа дель Либертадор», расположенный на рубеже между старой, колониальной, частью города и ее современными кварталами, где сосредоточены крупные торговые комплексы, посольства, модные рестораны, казино и дома состоятельных людей. Честно скажу, что преобладание непритязательных построек, хаотическая планировка города, печать провинциализма на всем, - даже президентский дворец ютился где-то под откосом, окруженный заурядной металлической сеткой «дачного типа», - все это неприятно поразило меня. Тегусигальпа определенно проигрывала и Сан-Хосе, и Гватемала-сити и, тем более, модернистской столице Панамы¹.

В отеле, несмотря на туристический сезон, было почти пусто. Две-три супружеских пары «гринго» и несколько местных «кабальеро» с уверенными манерами (типаж коммерсантов-предпринимателей). Я заполнил регистрационную карточку, обратив внимание на то, что слово «ruso» в графе национальность на служащего не произвело никакого впечатления. Это подтвердило мое предположение о том, что прием гостей из России для гондурасцев привычное дело.

Оставив вещи в номере, я отправился на «рекогносцировку» в старую часть города. Врученный мне в отеле план столицы помог с выбором маршрута: шагать, никуда не сворачивая, по авениде Сервантеса, и ты минут через десять-пятнадцать окажешься на главной площади Тегуса. Как выяснилось, на этой авениде, полностью лишенной столичного шика и гламура, расположены сувенирные лавки, разнообразный ассортимент которых, в первую очередь деревянные резные изделия, - от пейзажных панно и тарелок до изысканных шкатулок и сундучков, - надолго затормозили мое продвижение.

В тот раз я ничего не приобрел у владельца одной из этих лавок, сеньора Марио Гонсалеса, но, воспользовавшись его общительностью и тотальным отсутствием покупателей, расспросил его о том, что на данный момент больше всего волновало меня: каковы на его взгляд параметры уличной преступности? Не слишком ли вызывающе я выгляжу, шагая по Тегусу с фотоаппаратом на груди и с глуповато-любознательным выражением на лице?

Сеньор Марио меня успокоил:

- Я тридцать лет торгую на этом месте, и ни разу не пострадал от нападений. Полиции сейчас на улицах все больше. Особенно в центре. Но в городе есть зоны, где опасность присутствует постоянно. Днем в меньшей степени, ночью – всегда. Мы, старожилы, хорошо знаем, куда лучше не совать носа. А для лавки я даже охранника не нанимаю, мне достаточно этих ребят.

Он указал на guardias с помповыми винтовками, которые переминались с ноги на ногу в дверях торговых «локалей» напротив.

От любезного сеньора Марио я впервые услышал словечко «catracho», которое он использовал, насколько я понял, как синоним слова «гондурасец». Я не ошибся. Жителя или жительницу Гондураса можно смело называть «катрачо» или «катрача», и это будет воспринято с позитивными эмоциями. Как пояснил сеньор Марио, историю появления этого слова изучают даже в гондурасских школах, потому что оно имеет отношение к героическому прошлому нации и связано с отражением попыток американских наемников-«флибустьеров», которых возглавлял авантюрист Уильям Уолкер, колонизировать всю Центральную Америку. В 1856 году была создана объединенная центральноамериканская армия. В мае 1857 года флибустьерам было нанесено сокрушительное поражение, а Уолкер схвачен и казнен. Своей храбростью особенно прославился гондурасский отряд, который возглавлял генерал Флоренсио Ксатруч (Florencio Xatruch). По его фамилии и стали называть в странах Центральной Америки мужественных гондурасских бойцов, до предела, правда, упростив произношение – «катрачо»! Название оказалось весьма цепким и закрепилось - лексически, исторически и эмоционально - в коллективном сознании гондурасцев. Появились многочисленные пословицы на тему, самая известная из которых звучит так: «Катрачо не делаются, ими рождаются»²!

Тегусигальпа - город без особых достопримечательностей. Это не только мое мнение. Сами гондурасцы не без горечи говорят о том, что в стране и столице больше музеев, чем экспонатов. Наиболее разрекламированному из них – Музею человека – на время повезло, в нем проходила передвижная выставка офортов Рембрандта. Некоторые «культурно-архитектурные памятники», обозначенные в путеводителях, не всегда удавалось обнаружить, а если все-таки везло, то выяснялось, что эти «объекты» находятся в плачевном состоянии, как, например, «архитектурная жемчужина Тегуса» - Театр Бонилья. Он стоит запыленный и безжизненный. Дом, в котором родился национальный герой Гондураса генерал Франсиско Морасан, отдан под Национальный архив. Сиротливо выглядит Парк Конкордия, воспетый несколькими поколениями гондурасских поэтов. Каменные реплики пирамид и других сооружений майя, разбросанные в кущах парка, можно было бы принять за настоящие, если бы не вездесущие таблички с пояснениями о том, что большинство «оригиналов» находится далеко за пределами гондурасских границ, от Тикаля до Юкатана.

В историческом центре Тегуса расположена площадь Морасана, зеленый ухоженный оазис, излюбленное место для деловых встреч, любовных свиданий, проведения «массовых мероприятий». В недалеком соседстве с нею высятся здание парламента «невразумительной» архитектуры, городской муниципалитет, банки, Кафедральный собор и еще несколько чтимых католиками храмов. Есть и свой Арбат, куда более скромный по сравнению с московским, но тоже максимально «офонарелый». На площади Морасана всегда полно зевак, безработных и пенсионеров, которые с утра до вечера обретаются на скамейках, каменных оградках цветочных клумб и других «сидячих» точках под тенью столетних деревьев. Эти люди производят грустное впечатление: у них все в прошлом и почти ничего в будущем. По соседству с ними расположились продавцы лотерейных билетов. То и дело раздаются крики: «Тринадцать! Тринадцать!» Видимо, эта цифра считается у гондурасцев счастливой. Правда, невероятное количество таких билетов вызывает сомнение. Откуда столько?

На мой взгляд, самый оригинальный памятник Тегуса – Монумент мира, который был воздвигнут на одном из столичных холмов в знак окончательного примирения Гондураса и Сальвадора после прогремевшей на всю планету в 1969 году «футбольной войны». Самолеты, идущие на посадку, неизменно пролетают над Монументом, внушительного вида сооружением из бетона в форме ротонды, с высокими, устремленными в небо, колоннами.

Таксист, к которому я обратился, не сразу решился отправиться в поездку. Причина стала понятной, когда мы накручивали спирали по разбитой дороге, ведущей к вершине холма, – место это безлюдное, малопосещаемое, без какого-либо полицейского присутствия. Впрочем, до Монумента мы добрались благополучно. На месте обнаружилось, что и этот памятник порядком запущен, а вечный огонь напрочь погашен. Лишь сине-бело-синий государственный флаг с пятью синими звездами время от времени подрагивал от порывов ветра.

Причиной военного столкновения Сальвадора и Гондураса был, конечно, не футбол. В первые месяцы 1969 года в Гондурасе резко участились случаи захвата земель, причем активную роль в этом играли выходцы из Сальвадора (20% рабочих рук в сельской местности, в основном в приграничных районах). Крупные гондурасские землевладельцы забили тревогу: «Узурпаторы-иностранцы посягают на наши владения!». В чем-то они были правы. Хорошей плодородной земли в стране не так много – не более 20 % территории. Власти с «подачи» Национального аграрного института³ были вынуждены реагировать. В апреле-мае сотни сальвадорских семей были «удалены» с захваченных земель в департаментах Йоро, Копан, Санта-Барбара и Кортес. Как всегда в подобных случаях было много «административных перекосов», злоупотребления силой, националистической демагогии. Запуганные сальвадорские крестьяне тысячными толпами хлынули на родину, где их не слишком ждали: аграрный вопрос в Сальвадоре был еще острее, а землей, как мы знаем, всегда делятся неохотно.

На этом фоне и произошли (в июне) «потасовки местного значения» между футбольными болельщиками вначале в Тегусигальпе, потом – еще в большем масштабе - в столице Сальвадора. Известие о том, что национальный флаг Гондураса подвергся в Сальвадоре профанации, гимн исполнялся с искажениями, а болельщики подверглись издевательствам и избиениям, буквально разъярило гондурасцев. Поражение со счетом 3:1 было признано «несправедливым», обусловленным «провокационными действиями» принимающей стороны. «Разочарование было таким сильным, - написал эксперт по «гондурасским вопросам» Андре-Марсель д’Анс, - что в Гондурасе была развязана самая настоящая охота за сальвадорскими иммигрантами, которые, смертельно напуганные, тысячами устремились в свою страну».⁴

Правительство Сальвадора объявило 26 июня о разрыве дипломатических отношений с Гондурасом, а 13 июля сальвадорские войска, усиленные резервистами и отрядами милиции, перешли в генеральное наступление. Самолеты нанесли бомбовые удары по ряду приграничных городов Гондураса, а также по Тегусигальпе. Следом за армией шли толпы мародеров, которые вывозили на сальвадорскую сторону все, что представляло хоть какую-либо ценность – от скота до домашней утвари.

Только 3 августа последний сальвадорский солдат покинул территорию Гондураса. Через девять месяцев после перманентных боев и бомбежек вдоль границы, в которых 2 тысячи гондурасцев погибли и не менее 4 тысяч получили ранения, было подписано мирное соглашение между двумя странами. Одним из итогов этой конфронтации стал выход Гондураса в декабре 1970 года из Общего центральноамериканского рынка. Мотивировка была ожидаемой – неравноправность отношений в рынке, бесконтрольная экспансия товаров из Сальвадора, отсутствие компенсаций для слабого в торгово-экономическом отношении Гондураса. Тегусигальпа предпочла членству в Общем рынке двусторонние соглашения со всеми странами региона кроме Сальвадора. Транзит сальвадорских товаров через территорию Гондураса был запрещен.

Не знаю, как в Сальвадоре, но в Гондурасе, судя по телерепортажам, ветераны той войны чествуются как герои, которые дали достойный отпор агрессору. Церемонии награждения ветеранов (38 лет спустя!) прошли с участием местных властей и военных, после чего последовали торжественные обеды, во время которых «бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, в которых сражались они».