Notcoin — будущий дроп от TON/Telegram
Реклама

Страны > Венесуэла > Флорентино и Дьявол >
Флорентино и Дьявол

Альберто Арвело Торреальба - Август 2013

«Флорентино и Дьявол» - любимая поэма Уго Чавеса. Автор поэмы - Альберто Арвело Торреальба – земляк Команданте. Стихи этого поэта Чавес хорошо знал с самого детства. Флорентино, победивший в песенном соревновании Дьявола, стал народным героем Венесуэлы. Перевод и комментарий Ольги Равченко.

I. ВЫЗОВ

В одиночество стремясь,
в траур страсти прошлых лет,
по пути из Дэсампаро,
по высокому откосу,
где-то около шести
возвращался Флорентино.
Конь-скакун не потревожил
странницы-земли росточки,
лужи глаз подслеповатый,
где ни цапли, ни тростинки,
ни пасущегося стада –
только впадина ложбины.

Желтизной зиял кустарник,
пеплом сумерки покрылись,
стрёкот подняли цикады.
Вроде, мир совсем недвижен:
замерли тревожно пальмы.
Конь внезапно оступился.
Одинокий рифмоплёт
гордо плыл, высокочтимо, –
по запущенной земле,
как по саду в час цветенья.


У канала Мёртвых Душ,
сильной жаждою томимый,
у подножия каштана
водоём он видит чистый.
Достаёт коровий рог
и роняет прямо в воду,
ноги брызгами обдав,
и, подняв его, заметил,
что воды на дне – ни капли.
Ускользает рог опять,
брызги с шумом поднимая,
и на дне один песок
снова видит Флорентино.

Вздох его – огонь пожара,
но пришпорил скакуна.
Курс – к излучине реки –
намечает Флорентино
и внезапно слышит топот:
сзади настигает всадник.

Чёрен конь его, как ночь,
пончо чёрное. Под шляпой
скрыто мрачное лицо.
На ходу поёт он строфы,
пряча озлоблённый взгляд:
– Друг, уж если Вы решитесь,
мы сойдёмся в Санта-Инeс:
ждал давно я с Вами встречи!
Буду счастлив поединку!

Пробежала тень испуга
по заброшенному склону.
Пастухи овечье стадо
гнали вдалеке гурьбою.
Тень они обволокли,
в бездну сумерек вогнали.

Флорентино посмурнел.
Резко осадил коня.
В одиночество стремясь,
в траур страсти прошлых лет,
всё ж проснулся ото сна,
мать-саванну вмиг припомнил.
В длинный и глубокий тон
распростёрся он стихами:
– Ай, саванна! Мать-земля!
Даришь ты и страсть, и пот.
Не бежишь, а сто дорог.
Есть вода, а жажда мучит.
Ты со мной, а всё ж одна:
даже с Богом, в крепкой вере.
На твоей нагой груди
я стою и присягаю.
Знайте, дерзкий господин!
Если верен я закону,
если я с любым пою,
Ваш принять придётся вызов.

II. ПОЕДИНОК

Ночь. И льёт как из ведра
в скрытой темнотой долине.
Лишь зажжённые чиполы
в ранчо местного пеона.
В доме лупят в маракасы,
а снаружи дождь колотит,
вена – в кедровое сердце;
бас струны выводит нежность,
рядом обнажилась речка
на груди саванны топкой,
вдалеке бродячим хором
отозвался чёрный ветер,
и пока он ткёт хоропо
с горьким вкусом бандолерьим,
молния взрывает пальму,
сокрушив её вершину.

Вдруг мужчина на пороге –
словно чёрт из табакерки:
чистокровнейший индеец –
кареглазый, темнокосый,
лоб пронзён глубокой складкой –
инга-ликий краснокожий
свет лампады отражает.

(Ненароком дерзкий ветер
отвернул полу рубашки,
обнажив кинжал в две пяди,
ниже пояса висящий).

Молча входит. Встал напротив
музыкантов, чтобы слышать.
– …чёрт не шутит! Это Дьявол! –
гулом пронеслось по кругу. –
Сам, гляди-ка, объявился,
отворивши хлябь земную.
На одежде – ни морщинки!
И сухой – до самой нитки!
Прибыл впрямь из дальних Нутрий,
разом с утренним бонгеро,
Переходом Брух могучих.

Флорентино тихо свищет
сон немеркнущей отваги:
правая рука – в полёте,
левой – отбивает дрожь,
потому что Златоклювый,
разразился первой песней.

ДЬЯВОЛ

Брось печаль, светловолосый!
На вопросы отвечай мне!
Кто отважнейший петух,
коль сухим выходит в драке,
и хотя начищен клюв,
всё ж за ним клевок последний?

ФЛОРЕНТИНО

«Всё ж за ним клевок последний?»
Если парень не сдаётся,
если никогда не дрейфит,
если не был он лежачим
и в ощип не попадался.

ДЬЯВОЛ

«И в ощип не попадался».
Если Вы такой проворный,
расскажите мне про царство,
где черпают ложкой мёд.

ФЛОРЕНТИНО

«Где черпают ложкой мёд».
Где вгрызаются мачете,
Вам покажут пчёлы в улье
или в борти из папайи.
Есть ещё зимовья раков,
где черпают ложкой мёд!

ДЬЯВОЛ

«Где черпают ложкой мёд».
Ваш ответ неисчерпаем!
Вы мне в третий раз ответьте,
коль в саванну Вы ходок:
если ни луны, ни солнца,
кто песком умерит жажду,
кто обмерит землю Льянос,
если ночь объята мраком?

ФЛОРЕНТИНО

«Если ночь объята мраком?»
Я своей не прячу тени
и чужой не испугаюсь.
Не удар копья мне страшен –
от борта сыграть намерен.
Видно, пить песок придётся
тем, кто дуть привык на воду!

ДЬЯВОЛ

«Тем, кто дуть привык на воду!»
Подтасована колода!
Так любой отбиться может!
Если знаете – ответьте,
коль не знаете – молчите!
Не морской бурун – саванный:
утоляет жажды горечь?
Кто смягчит её без влаги
в одиночестве глубоком?

ФЛОРЕНТИНО

«В одиночестве глубоком?»
Грудь болот и дюн песчаных
убаюкают баллады,
поплотней укроют сказки
и душа заякорится,
обнажит прохожий ветер,
пальма осенит без веток,
светлячок одарит светом.
В чём вина моя, скажите?
На ловца и зверь бежит!

ДЬЯВОЛ

«На ловца и зверь бежит!»
Зверя я обезоружу:
перекосится лицо
от увиденного страха:
через четверть час пробьёт,
замигает зыбко свечка,
если ужас без ветрил
по саванне вскачь промчится,
разнося свою печаль.
Вмиг умолкнет Флорентино!
Из ночных – одна – кукушка
всех дневных перекукует.

ФЛОРЕНТИНО

«Всех дневных перекукует».
Только мне настроит горло
и рассудок прояснит.
Я – как будто облепиха,
расцветившая саванну:
проходя, вдыхаешь запах,
обрывая, ранишь руки.

ДЬЯВОЛ

«Обрывая, ранишь руки».
Выставлять свою красу
я не стал бы облепихой:
ведь пока сгорает свечка,
почернеет основанье.
С бравым видом, под фанфары,
Вам не выиграть сраженья.
Подойдите чуть поближе,
чтоб во тьме меня заметить!

ФЛОРЕНТИНО

«Чтоб во тьме меня заметить!»
Друг, а Вы не расслабляйтесь:
лошадь на дыбы привстала!
Взад – вперёд: не всё ль едино
тем, кто коней не треножит?
Сдав назад, вперёд смотрю я,
а приближусь – опрокину!

ДЬЯВОЛ

«А приближусь – опрокину!»
Лучше под ноги смотрите!
В зиму – хляби без просвета,
в лето – дым из края в край.
Что посеете – пожнёте:
разгулялся буйный ветер!
Не гуляют разве кошки
этой ночью непроглядной…
Под ночным открытым небом,
где владыка – свежий ветер,
я люблю слагать куплеты.
Кто перечить мне посмеет?

ФЛОРЕНТИНО

«Кто перечить мне посмеет?»
У кого язык острее.
Кто ночным не бродит татем.
Кто работает за счастье.
Я ведь не сова шальная
с деревенской колокольни,
что кричит осоловело
этой ночью непроглядной.
Коль гремит пустая бочка,
уберу её с дороги!

ДЬЯВОЛ

«Уберу её с дороги!»
Хоть осёл имеет мысли,
тот умней, кто правит сверху:
ведь погонщику видней!
Светловласый Флорентино,
лучше сделать передышку,
чтобы выпить, оглядеться,
если жизнь Вам дорога!
Не побрезгуйте советом!
Голос может изменить Вам.

ФЛОРЕНТИНО

«Голос может изменить Вам».
Ну, а мне подвластен куaтро
и послушны маракасы:
нет нужды ни в острой шпоре,
ни в хлысте, ни в недоуздке;
не прельстит меня напиток,
нaлитый в чужую чару.
Нет нужды и в господине:
тот, кто сам себе музыка,
под свою же дудку пляшет
и поёт, когда захочет.

ДЬЯВОЛ

«И поёт, когда захочет».
Вы привыкли пререкаться!
Пусть разверзнется саванна –
состязаться я намерен!
Друг, за вас я не поставлю
даже ломаной копейки,
капли падевого мёда!
Если Вы настолько злобны,
мне понятно опасенье:
трус, как Вы, лиан касанье
примет за укус макагуа.

ФЛОРЕНТИНО

«Примет за укус макагуа».
Недо-чёрный, недо-жёлтый –
не петух, а межеумок!
Желторотого цыплёнка –
Вас побить – не потревожу!
Я пою среди достойных
и средь мачо не робею,
а для женщин я – нежнее
меха, бархата, муслина:
скажет мне одна «прощай!»,
утешаюсь я другою.
Вы под стол пешком ходили –
я уже играл в «Райюэлу»,
и тогда ещё заметил
«Майский крест» в полночном небе!

ДЬЯВОЛ

«Майский крест» в полночном небе!»
Я не испугаюсь тени:
ястребом парю под солнцем,
в темноте сычом летаю.
Я ведь родом из авдоток:
лучше я пою в полёте:
на лету ловлю гуабину,
а поймаю – не спущу!
И откормленным кайманом
в рукаве речном лежу я.

ФЛОРЕНТИНО

«В рукаве речном лежу я».
Как же, помню я корридо,
что наказывал мой дед:
ждёшь того, кто не проходит, –
и тупеешь от безделья!
Острога есть для каймана,
есть приманка для гуабины.
Подогнать умеешь стремя –
без седла поскачешь ловко.
Чем с лица стирает пот,
кто платка с собой не носит?
Ноги мыть зачем тому,
кто прилёг в широком поле?

ДЬЯВОЛ

«Кто прилёг в широком поле?»
Кто к земле прильнул покрепче,
кто, уснув, не предал слуха,
не падёт от вероломства.
Петухи поют – послушай,
а залают псы – припомни,
что с тобою приключилось.
Стаи ястребов Барросы,
рощи из дубов Эль Фрио!
Я несу вам откровенье:
мне достался Флорентино!

ФЛОРЕНТИНО

«Мне достался Флорентино!»
Похвальба банкосекийца!
Пионийца заблужденье!
Вы сказали, Вам достался,
значит, сам себя я продал.
Если продан – заплатите:
я не потерплю обмана!
Я – не ранчо средь равнины,
где река течёт задаром.
Я не взбалмошная птица,
что гнёздо Вам обогреет!

ДЬЯВОЛ

«Что гнёздо Вам обогреет!»
Не скажу, блажна ли птица,
но идёт по мёртвой зыби:
не годны для гребли крылья,
не отточены куплеты,
а на берегу безмолвья
как верёвочке ни виться,
всё равно придёт конец,
если я прерву стихию
и неравный поединок.

ФЛОРЕНТИНО

«И неравный поединок».
Рад бы слушать подмастерье,
но, боюсь, завянут уши!
Побродить люблю под ливнем,
раз уж промотался ветер,
коль орёл над пепелищем
и достоин бык тореро.
Если по плечу соперник –
выхожу на поле битвы!
Но что б птенчик беспородный
замолчать меня принудил?!!

ДЬЯВОЛ

«Замолчать меня принудил?!!»
Зуб за зуб, за око – око!
Разжигаю я решимость
ярким пламенем корридо –
даром своего господства.
Молнии мне освещали
с огненного горизонта
путь к добыче – Флорентино:
вижу я, как мой кинжал
щедро обагрится кровью.
Ваш удел – немая боль
и мороз: дерёт по коже?

ФЛОРЕНТИНО

«И мороз: дерёт по коже?»
Дайте пахотное поле
да свободные поводья:
научу я Вас, невежда,
как выслеживать добычу,
как заканчивать корридо.
Ваших буйволов не жажду.
Есть кинжал – так доставайте!
Удержу ли я свой в ножнах?
Больно то, что потерялось,
не пытаясь защищаться.

ДЬЯВОЛ

«Не пытаясь защищаться».
Что потеряно – не важно,
если на ногах побитый,
а несломленная гордость
предпочтительней трофея.
Потому и увожу Вас,
без ненужных долгих сборов,
в бонго ровно в двадцать вар,
курс которого – безвестность.
Там я Вас перекую.
Торопитесь делать ставки!

ФЛОРЕНТИНО

«Торопитесь делать ставки!»
Я ценю самокритичность!
Стаи ястребов Барросы,
рощи из дубов тенистых!
Чтоб язык не заплетался,
даже чёрт не подкуёт!

ДЬЯВОЛ

«Даже чёрт не подкуёт!»
Будто Дьявола Вы знали!
Будто Вам сам чёрт не страшен!
Я ведь здесь не новичок,
и расскажут Вам, кто знает:
если я кинжал вонзаю
даже в маленький лимон,
отделю от дольки дольку –
капли сока не прольётся.

ФЛОРЕНТИНО

«Капли сока не прольётся».
Вы хвоста не распушайте:
отрублю – и спрячу в воду!
За меня, друзья, не бойтесь:
я его и сам пристрою!
Мы сейчас изменим жребий:
карты я перетасую!
Пусть себе отвяжет бонго!
Пусть его вода утащит!
До рассвета уберётся
с тем, кто к нам его принёс!
Наступай, мой ловкий конь!
Отступай, осёл коварный!
Вы слыхали, чтобы мастер
с пересмешником тягался?
Если рифму задолжал я,
то долги отдам сполна!

ДЬЯВОЛ

«То долги отдам сполна!»
Мне что ямбы, что хореи –
на судьбу я бросил кости:
никогда и навсегда.
Светловласый Флорентино!
Рифмоплёт – хоть безупречный!
До чего мрачна дорога:
ни попятиться назад,
ни вперёд уйти, ни кверху,
ни предела, ни возврата!
Ни к чему сноровка Ваша,
дарование и вера,
приносящий утешенье
пересмешник и турпъяль.

ФЛОРЕНТИНО

«Пересмешник и турпъяль».
По одной идя дороге,
Вы натёрли, видно, ноги,
и углубилась морщина
на измученном лице,
потому что небо Льянос
дарит мне свои богатства,
потому что льётся голос –
невзирая на стихию:
курс себе я намечаю,
и моё кормило – песня.
Не намерен Вам сдаваться.
Зарубите на носу:
не командуют матросы
там, где правят капитаны.

ДЬЯВОЛ

«Там, где правят капитаны».
Вы – уже обмякший парус.
Ваше море презираю.
Обернётся пеплом голос,
тленом – адская работа,
жаждой станет след последний
посреди песков зыбучих –
Ваше кораблекрушенье.
Дымом поплывут дороги,
камнем станут сновиденья,
будут жечь воспоминанья
чернотой в пределах вечных,
чтобы Вы не отвечали,
чтобы не сопротивлялись.
Князем Тьмы я к Вам явился.
На ловца и зверь бежит!

ФЛОРЕНТИНО

«На ловца и зверь бежит!»
Вот так Чёрт – за панибрата!
Стаи ястребов Барросы,
покидайте сень дубов!
Яму роя Флорентино,
Дьявол к свету в плен попался:
третий прокричал петух!
Мне сам Бог идёт на помощь!

Дева де ла Соледад –
Одиночества Святая,
Дева Благости – Дель Кармен,
Дель Росарьо Дель Реаль,
Дева Вспомоществованья,
Пення де ла Вирхен – с миром,
Коромотская Мадонна –
всей моей Венесуэлы,
Маракайбо – де Чикинкирá,
Дева дель Пилар – Святая,
снисходящая с колонны,
и дель Валье – Новой Спарты,
Мать Печалей – Скорбь о Сыне!
Сан Мигель – мой щит и меч!
Санто Ниньо де Аточа –
в одеяньи пилигрима!
С ними – Троица Святая!

(В ритмы тишины вписавшись,
отплывает чёрный бонго).

Ваше, господа, здоровье!
Колокольный предрассветный
звон свои бокалы поднял:
пьём до дна: за Флорентино!

Глоссарий

Десампаро – desamparo 1) беззащитность; беспомощность, одиночество 2) заброшенность; запустение 3) отказ от прав на что-либо.

Канал Лас Анимас – Caño de las Ánimas – стремительный водный поток, в частности, в Департаменте Касанаре, Колумбия, на высоте 143 метров над уровнем моря.

Санта Инес – селение, при котором 9 – 10 декабря 1859 года, в частности, состоялась битва в контексте Федеральной войны.

Чипола – лампа в форме луковицы, подвешенная к потолку.

Хоропо – квинтэссенция народной венесуэльской музыки. Общая для равнин Венесуэлы и Колумбии музыкальная традиция.

Бандолеро – разбойник.

Ингá – кремовый боб, или ингa съедобная. Ингa – название камня с нерасшифрованными индейскими письменами доколумбовых времён в Бразилии. В русском языке есть эскимосское слово Ингалик – «противоположный» – для принадлежащего США острова Крузенштерна.

Нутрия – Quebrada La Nutria (Cano La Nutria), Национальный парк.

Бонгеро – торговец мелочными товарами с лодки – bongo, индейского челнока; bongo –большая плоскодонная лодка (род парома).

Переход Брух – Пасо де лас Брухас.

Сон – стиль кубинской музыки, пользующийся мировой известностью с 1930-х годов.

Златоклювый – Pico de Oro, Золотой Клюв.

Льянос – распространённое название некоторых равнинных регионов в местах интенсивной испанской колонизации в Америке, представляющих собой тропические и субэкваториальные, реже – субтропические степи и саванны с чётко выраженным сезонным увлажнением. Интенсивно используются для разведения крупного рогатого скота, сильно страдают от водной эрозии.

Падевый мёд – мёд, источником которого являются падь – животного (переработанный насекомыми сок растений) и чисто растительного (медвяная роса) происхождения.

Куатро – самый популярный в Венесуэле струнный щипковый инструмент из семейства гитар. В Интернете слово отнесено к среднему роду, мы же склонны соотнести его с музыкальным инструментом, – тем более, что в испанском нет среднего рода. Того же мнения мы и о слове романсеро.

Макагуа – 1) дневная хищная птица 2) ядовитая змея. Подобные пассажи характерны для Америки.

«Райюэла» – достаточно древняя игра с использованием шарообразных пальмовых семечек – чёрных, твёрдых и гладких, диаметром примерно один сантиметр, – или семян мыльного дерева. На земле чертили круг сантиметров сорок-пятьдесят в диаметре, пересечённый двумя диаметрами в виде креста, на котором каждый игрок располагал определённое число своих «фишек». Затем проводилась «рaйя» (черта, граница), в сторону которой игроки поочерёдно бросали «фишки», отмечая, кончик чьей семечки ближе всего к «райе». Победивший на данном этапе игрок с помощью большого и среднего пальцев руки подгонял свою семечку к кругу, «налетая» на как можно большее число «фишек» и выигрывая их до тех пор, пока не промахнётся и ход не перейдёт к следующему игроку.

«Майский крест» – праздник цветов и символ христианской веры.

Гуабина – 1. 1) речная съедобная рыба 2) гуабина – народная песня) 2. 1) льстец, подхалим, лиса 2) трус, заячья душа.

Корридо – корридо, генетически связанная с испанским романсом народная песня, по своему общественному и художественному значению занимающая главное место, в частности, в мексиканском музыкальном фольклоре. Как правило, автор – свидетель или участник событий.

Барроса – пастуший стан, ферма, кебрада; barroso 1) глинистый.

Эль Фрио – el frío 1) холод; мороз; стужа 2) озноб. Как минимум, название пастушьего стана и одного из «Крокодильих заповедников».

Банко Секо – пастуший стан. Banco Seco – Сухая Отмель.

Пионий – Священномученик, прошедший сквозь многие истязания и тюремное заключение, – распятый на кресте, обложенном дровами и зажжённом, 2 марта 250 года. Костёр догорал, а тело святого оставалось невредимым: напротив, лицо его лучилось светом и сияло Божественной благодатью. Святой Пионий верил в то, что к трупу даже врага следует относиться с почтением.

«Взбалмошная птица, что гнездо Вам обогреет» – согласно индейской легенде, кукушка согласилась пожить в гнезде у ястреба, польстившись на его обещания воздать ей почести за чудесный голос. Финал: «у сильного всегда бессильный виноват».

Вара – мера длины = 835,9 мм.

Турпиаль, турпъяль – национальная птица Венесуэлы.

Март 2013 г.



«У МИРА МАГИИ ВНУТРИ»

Критерий оценки поэта – истинность

Говорят, в Мадриде каждое утро на памятник Федерико Гарсии Лорки кто-то повязывает красный галстук, а кто-то его снимает. То же самое могло произойти с памятником Альверо Торреальба в Каракасе, если бы он был, ибо поэму «Флорентино и Дьявол» взяли на вооружение и чависты, и оппозиция.

На вопрос, что характернее всего для Венесуэлы, совершенно случайно попадаю в десятку: изобилие музыки!

Всемирно известный Боливарианский молодёжный оркестр под управлением Густаво Дудамеля, исполняет, в том числе, классический вариант «Флорентино, который пел с Дьяволом», но мы рекомендуем вариант “Florentino y Diablo” в you.tube от 11 декабря 2012 года.

Предлагаемый читателям вариант поэмы по форме не совпадает с торреальбовским, но вписывается в русские литературные традиции.

Легенда и архетип льянеро

Куплетисты распространяли славу о себе далеко за пределами мест, по которым прошла их песня. Время шлифовало образ певца и рифмоплёта, чувствующего себя уверенно и гордо ввиду своего положения:

Рифмоплёт я и странник,
Объезжающий землю,
А рождаются строфы
Из премудростей жизни.


Так поётся на магнитофонной записи, сделанной в 1973 году на хуторе Мапораль (Баринас). Да ещё с оговоркой:

Петь про то, что я знаю,
Я назначен судьбой.


В этих строфах герой определяет свою жизнь, личный опыт и то, что он видит во время странствия. Предмет песни, как правило, – пейзаж, ситуация, нищета, несправедливость, любовь, боль, печаль; долг и судьба рифмоплёта – нести весть по равнине.

Предполагаемое существование странствующего глашатая мира, сообщества или этноса требует в своём развитии или протяжённости во времени противостояния сверхъестественным силам или могущественным представителям другого народа или иного мира. Так реализуется он в качестве героя своей культуры. В областях, где господствует католицизм, роль инициатора поединка принадлежит Сатане почти как само собой разумеющееся. Флорентино должен противостоять лично дьяволу, чтобы рассказать об этом более-менее подробно, а главное – поведать о причинах своей победы.

Первое документированное упоминание о Флорентино принадлежит Национальной академии истории (1924). Год спустя (1925) в кукольном театре появляется версия легенды Марабаля Понсе, совпадающая с версией Мачадо и заканчивающаяся двумя строфами Флорентино:

Льянеро с Высоких Льянос,
льянеро Льянос Низинных,
сейчас вы увидите, братья,
как дьявол будет повержен.


Пречистая, будь мне в помощь!
Приди, Святейшая Троица!
Святой Младенец Аточский!
Боготский Пётр Святой!


В обеих версиях легенда оставляет пространство для Многих Флорентино. Так было с легендой до того, как её коснулась литература, считает исследователь культурного наследия штата Баринас Умберто Фебрес, акцентируя внимание на том, что у Р. Гальегоса в «Донье Барбаре» (1929) мы находим версию строф, взывающих к ястребам Барросы вне контекста, без намёка на легенду и упоминания о ней. Автор сохранил имя, но уклонился от противостояния соперников, заставив рифмоплёта исчезнуть в необъятности равнины или в водовороте партизанской войны, её жестокости, оставляя нам небылицу про то, что «Флорентино унёс дьявол». Гальегос взял тему и героев, но произвёл изменения, необходимые для соответствия их его собственным идеологическим целям, доктринам или дидактикам. Согласно Фебреса, остаётся поэма Арвело Торреальбы в её многочисленных версиях [1940, 1950, 1957].

Арвело Торреальба очень рано увлёкся легендой Флорентино. Взяв на себя ответственность за культуру льянеро как за свою собственную и осознавая доставшиеся ему инструментальные ограничения, он выводит профиль прототипа человека – представителя этого особого универсума. Он ищет, воображает, чувствует, проживает архетип льянеро. В первой же версии «Флорентино и Дьявола» (1940) в части «Вызов» предстаёт силуэт ориентированного на архетип героя: здесь дышится, чувствуется аурой торжественности, трансцендентности.

Взяв на себя ответственность за культуру и закрепив определённые образцы, можно думать, что дело сделано. Но суть не только в том, считает Умберто Фебрес, чтобы провести межевание и украсить пространство, в котором бы двигались актёры. Как заметил сам Арвело: «Поэзия – не праздная магия: это работа у мира магии внутри».

Опубликовано в журнале "Новый Ренессанс» Международной Гильдии писателей.




·  Русская тема  ·  По Странам Континента  · 
 ·  Человек и Экономика  ·  Форум  ·  Новости  ·  Каталог ссылок  ·