Хосе Мария Эгурен
1882-1942
КОНЬ
Под луною тусклой,
улицей безлюдной
скачет конь, убитый
в давней битве лютой.
Глухо бьют копыта,
ноги тоньше палок...
Ржет он, будто стонет,
немощен и жалок.
На углу свинцовом,
с баррикадой рядом,
он застыл, уставясь
в землю страшным взглядом.
Шаг его усталый
не стихает долго
на руинах темных
мертвого поселка...
СМЕРТЬ ДЕРЕВА
На агонию дряхлой ивы
неотрывно слоны глядят
у подножия гор-громад.
Света утреннего переливы.
А слоны печально следят
за агонией дряхлой ивы!
Словно скорбные бьют поклоны,
приподнять пытаясь с земли
струи мертвенно-бледной кроны.
Как друиды, они пришли
к павшей наземь плакучей сени:
головой качают, скорбят,
над умершей ивой трубят,—
исполины,— пав на колени.
ИНКСКОЕ
Смотрел я в полдень на печальный
андский кряж,
и вдруг, усталому, открылся мне мираж:
великий Инка, а за ним его касики
в зеленой дымке склон одолевают дикий.
Сухие кактусы над пропастью торчат,
викуньи с ламами бросают робкий взгляд
на гордых пращников, на воинов из стражи,
на серьги их, татуировку и плюмажи.
Ветвями пальм и миртов машут, облеклись
так пышно в шкуры ланей, пум, овец и лис,
и в окружении их красных тел могучих —
две девы, пляшущие на зеленых кручах.
Напев безрадостный на горной крутизне
слепым предчувствием тревожил душу мне,
а в блеске радужном их пляски легконогой
сквозил закат с его предсмертною тревогой.
Две золотые индианки юных лет,
две благородные красавицы, след в след
на кручу мрачную поднявшись отрешенно,
забыв о солнце, что катилось с небосклона,
вступили в битву над темнеющей рекой,—
в сердцах отвага, а глаза полны тоской!
Как две багряные змеи, как две тигрицы,
сошлись бестрепетно две скорбные юницы.
Что — ревность низменная или ритуал —
велит им биться насмерть над зубцами скал?
Иль предку солнцу угодить они хотели,
окрасив пурпуром речной поток в ущелье?
Не Пачакамак ли в белесой пене вод
сок этих двух сердец окровавленных ждет?
Толпа индейцев, цвета гор, отроковицы
из храма Солнца и старухи-жрицы,
плоскоголовых челядинцев пестрый рой
и молчаливых летописцев хмурый строй,—
весь этот пышный маскарад в лучах заката
стал таять в сумерках свинцовых, и тогда-то,
обнявшись нежно, ринулись во мрак ночной
две девы дивные, чтоб стать речной волной.
Поэзия Перу
|