Tiwy.com
Tiwy
Новости
Русская тема
По странам континента
Латинская Америка Аргентина Белиз Боливия Венесуэла Гватемала Гондурас Доминиканская Республика Колумбия Коста-Рика Куба Панама Парагвай Перу Мексика Сальвадор Уругвай Чили Эквадор
Другие страны:
Китай Россия
Человек и Экономика
Кухня
НЛО
Форум
Адресная книжка
Адресная книжка
Подписка
на рассылку
новостей:


Notcoin — будущий дроп от TON/Telegram
Реклама
По странам > Перу > Перуанские поэты XIX-XX вв (Поэзия Перу)

Марио Флориан
Род. в 1917 г.

          ИНДЕЙСКАЯ ГОЛУБКА

          Плачь, источник, поивший ее водой,
          любовавшийся красотой ее перьев!
          Умерла Урпильяй ,
          умерла голубка!

          Плачь, каменистый скат, накаленный
          солнцем,
          обжигавший ее карминные лапки!
          Умерла Урпильяй,
          умерла голубка!

          Плач, бессмертник, подсматривавший
          из рощи,
          как горячо и нежно она любила!
          Умерла Урпильяй,
          умерла голубка!

          Плачьте, налитые колосья пшеницы,
          прятавшие от нее свои зерна!
          Умерла Урпильяй,
          умерла голубка!

          Горько плачьте, горлицы, безотлучно
          следовавшие за ней, словно свита!

          Умерла Урпильяй,
          умерла голубка!

          Лейте горькие слезы, влюбленные голуби,
          ворковавшие с ней всю весну напролет!

          Умерла Урпильяй,
          умерла голубка!
           
           

          ГИМН I

          Ливень,
          улей небесной музыки,
          яркий цветок,
          пляшущий в воздухе,
          лейся!

          Ты—
          долгожданный хлеб,
          обретенное счастье,
          ты —
          пьянящая радужность песен,
          день рожденья
          земли,
          ты —
          биение влажного сердца камней,
          биение
          жизни.

          Лето — затвердевший, высохший ствол,
          не перерубишь его никаким топором,
          не подожжешь его никаким огнем.
          Зреют зерна слез, подкрадывается отчаянье;
          скорбный напев ярави , как одинокий голубь,
          кружит в пустынном небе полудня;
          стонет вечер, взваливший на плечи

          тяжесть дневного зноя,
          всхлипывают губы мрака...
          Воскрешая в сердце древний обряд,
          мы, о Ливень,
          возносим тебе молитвы,
          восхваляем тебя,
          обращаем к тебе
          наши песни и заклинанья,
          проливая слезы,
          горящие светом надежды.

          Слава тебе,
          добрый владыка небес,
          бог зарниц
          и молний,
          тумана
          и туч,
          грома
          и града!

          Долго ли будешь гневаться на нас
          из-за того, что мы о тебе забыли?
          Ты ведь знаешь, сколь малы наши силы!
          Мы — кресало,
          не присекающее огня,
          мы — кремень,
          не зажигающий трута!
          Смилостивись,
          услышь наши мольбы,
          снизойди на землю!

          Ты придешь — и разверзнет уста
          безмолвье,
          и огласится мир криками счастья.

          Так приди же и подари нам, о Ливень,
          шелест туч
          и сверкание молний,
          переплетенья туманов
          и мглу небосклона,
          рокот грома,
          россыпи капель,
          ветры
          и паводки!

          Пусть возвысится твой торжествующий голос
          над распластанным телом земли!

          Ливень,
          поцелуй облаков, семя небес,
          сердце извечных тайн,
          утоляя жажду
          лугов и пашен,
          лейся!
           
           

          ИЗ «НОВЫХ ПЕСЕН ИНДЕЙЦЕВ КЕЧУА»

          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Ты светлее, чем сверкание снега,
          ярче, чем яростные водопады,
          радостнее, чем радуги в поднебесье.
          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Чище ли поцелуй кукули — лесной
          голубки,
          слаще ли слезы кены — индейской флейты,
          чем твои песни, падающие, как росы,
          капля за каплей, на цветы луговые?
          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Не веселят меня ритмы буйной вифалы ,
          душу не радует нежная музыка таки ,
          думаю лишь о тебе, лелею твой образ,
          в сердце расцветший золотистым нарциссом.
          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Ястребу я запретил к тебе приближаться,
          пуме и лисе велел стеречь твое стадо.
          С той поры ни лиса, ни пума, ни ястреб
          никогда тебя больше не обижали.
          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Я бы всю жизнь смотрел на узор твоей
          шали,
          и держал в руках моток твоей пряжи,
          и вдыхал яблочный аромат твоей кожи —
          только бы ты была ко мне чуть-чуть теплее!
          О пастушка моя,
          моя пастушка!

          Чтоб заслужить твой взгляд, твою улыбку,
          бедное сердце мое, дрожа и плача,
          как бездомный пес, прибившийся к стаду,
          льнет к тебе и ластится, полное ласки.
          О пастушка моя,
          моя пастушка!
           
           

          СМЕРТЬ ИЗГОЯ

          Когда умирает --
          сжалься, о боже, над ним!
          андский бродяга,
          не имеющий ни земли, ни хижины,
          ни пропитанья,
          побирушка, который скитается
          от селенья к селенью,
          выпрашивая горбушку хлеба или монетку,
          но никогда ничего не получая,—
          так вот, когда он в конце концов умирает
          от холода, голода, жажды

          или разбившись о камни,-
          умирает, не заслужив ни могилы,
          ни погребальных одежд,
          ни похорон, ни рыданий,
          кондоры, празднуя пир,
          вырывают его глаза из глазниц
          и — о, жестокий обряд! —

          раздирают голодными клювами
          (будто это труп вола, осла
          или дикого зверя)
          его тщедушное тело...
          А потом на чужой земле
          среди мхов и трав расцветают
          вымытые слезами росы
          белые цветы никому не нужных костей
           
           

          АНДСКАЯ ГРУСТЬ

          В Андах грусть беспредельна.
          Прорастая сквозь время,
          она заливает слезами землю,
          подчиняет себе все вокруг,
          тайно расширяя свои владенья.
          Грусть повсюду: в душах, в сердцах
          и в песнях.
          Как грустны эта убогая жизнь,
          это небо и эта погода!
          В недрах вечности, в глубинах мрака —
          словно корень вселенского древа —
          с незапамятных пор — задолго
          до появления человека —
          черпала грусть свои силы...
          А человек, когда пришел, увидел:
          грустью, как дымкой, как пеленой
          затянуты Анды...
          И человек пошел навстречу грусти,
          и потянулась грусть навстречу человеку:
          души их — как две реки —
          волей судеб слились воедино...
          Так и поныне грусть властвует в Андах —
          властвует людьми и землей,
          мир затопляя слезами.
          Первое, что видишь, попав сюда,—
          грусть без конца и без края,
          грусть, необъятную, как хребты и нагорья.
           
           

          *  *  *

          Не стало красного мака,
          разлука чернее мрака!
          Он в косах моей любимой
          пылал, сочась ароматами,—
          как будто рана рубиновая,
          зияющая, громадная.
          Воркуя, слетали голуби
          к его лепесткам и завязи...
          Гвоздики, завяв от зависти,
          печально склоняли головы.
          Не стало красного мака,
          разлука чернее мрака!
          К прическе ее приколотый,
          он слушал, зарывшись в волосы,
          чистейший звук ее голоса,
          среди алмазов и золота.
          Любви не дано возвратиться,
          волна разбилась о скалы,
          гнездо покинуто птицами,
          красного мака не стало...
          Не стало красного мака,
          разлука чернее мрака!
           

           *  *  *

          Горы — сверху,
          а горе — внизу.

          Сверху — горе,
          а горы — внизу.

          Неужто же горе
          огромней, чем горы?

          Кто, горные цепи,
          вас в небо вознес —
          цепи отчаяния
          и слез?

          Как сгорблен от скорби
          угрюмый утес!
           
           

          ПРИЗЫВ К ПЕРУАНЦУ

          Земляк мой, современник
          и сверстник перуанец,

          храни, гостей встречая, достоинство и честь,
          знай: с берегов далеких

          надменный чужестранец
          к тебе затем лишь прибыл,
          чтоб хлеб твой даром есть.

          Пусть он в твоем жилище ведет себя, как дома,
          кичась своим богатством и доблестью своей,
          но ты, потомок пумы, сын молнии и грома,
          заносчивого гостя нисколько не слабей.

          Проснись же, перуанец,
          наследник дел великих,
          воспрянь, расправив плечи,
          бесстрашен и могуч,
          как предок твой,— Строитель
          империй в дебрях диких,
          Первопроходец бездны,
          Властитель горных круч.

          Ступи на эту землю уверенно и твердо,
          пускай, блистая бронзой,

          горит над гребнем гор
          твой облик: будь, как кондор,
          над миром взмывший гордо,

          простерший крылья в небо,
          вперивший в дали взор.

          Ты — сын, и ты — защитник
          земли, тебя кормящей,

          тебе принадлежащей сегодня, как вчера.
          В свою страну влюбленный,

          свою судьбу творящий,
          возвысь же вновь свой голос!
          Восстань! Пришла пора!

Поэзия Перу



«« [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] 9 [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] »»


Новинки

1. Венесуэла: Каракас — город Контрастов (видео 1987 года)
2. Венесуэла: Видео новогоднего Каракаса, снятые 30 лет назад
3. Куба: Из кубинских впечатлений. Лирические заметки.
4. Панама: Панамский by-pass
5. Мексика: Итервью субкоманданте Мойсеса
6. Колумбия: Будет ли мир?
7. Венесуэла: Отзыв на книгу о Чавесе (ЖЗЛ)
8. Аргентина: Памятник Данте в Латинской Америке
9. Россия: Ярославль
10. Венесуэла: Каракас, пеший поход на гору Авила
11. Куба: На Кубе не любят мафию
12. Куба: Мария из Гаваны
13. Сальвадор: «Мятежный» архиепископ Монсеньор Ромеро
14. Русская тема: Первая биография народного монархиста
15. Венесуэла: «коллективы» от фантазии к реальности
16. Мексика: Субкоманданте Маркос: последние слова
17. Куба: После Монкады
18. Боливия: Праздник черепов
19. Эквадор: К чести Мануэлы Саенс
20. Венесуэла: «Каракасо». — Восстание. — Тюрьма
21. Венесуэла: "Флорентино и Дьявол"
22. Венесуэла: Истины не без сомнений, или «Здравствуй, Чавес!»
23. Сальвадор: Сальвадорская кухня: просто, но со вкусом
24. Боливия: Парк Эдуардо Абароа: земля вулканов и лагун
25. Никарагуа: Операция «Рептилия» (казнь Сомосы)
26. Колумбия: США и Колумбия покрывают зверства и массовые захоронения
27. Боливия: Манифест Острова Солнца
28. Куба: Студенческая революция в Гаване. Страницы истории.
29. Парагвай: Жизнь Дерлиса Вильягры. Страницы истории.
30. Венесуэла: Песни «Alma llanera» и «Venezuela» зазвучат на русском языке
31. Венесуэла: Посвящается Чавесу
32. Венесуэла: Мощным пламенем сияя
33. Россия: Мышкин
34. Россия: Рыбинск
35. Сальвадор: Народный праздник
36. Мексика: «Мы идем в тишине, чтобы нас услышали»
37. Венесуэла: Николай Фердинандов в Москве!
38. Венесуэла: Заметки о книге "Уго Чавес"
39. Венесуэла: Встреча с Чавесом, или «Алло, Президент!»
40. Куба: О Международном лагере имени Хулио Антонио Мельи
41. Чили: Цирк в пустыне, или Послесловие к чилийскому чуду
42. Белиз: В стороне от проторённых маршрутов
43. Сальвадор: Святая Неделя в Исалько
44. Мексика: Зеленые вершины штата Чьяпас
45. Венесуэла: "Метрокабле" Каракаса
46. Венесуэла: репортаж с нейтральной полосы
47. Боливия: Боливийские метаморфозы
48. Латинская Америка: Книга о выдающемся разведчике Иосифе Григулевиче

Туризм:


Твоя Тур Тропа
в Латинскую Америку


Адресная книжка:





Развлечения:






Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru