Команданте Че Гевара

Авторизация

Меню

Сообщение

Уважаемые посетители!
Мы будем рады опубликовать Ваши фоторепортажи из стран Латинской Америки на страницах Tiwy.com! Присылайте свои материалы на webmaster@tiwy.com

Информация

Гостей: 20 чел.«
Участников: 0 чел.«

Поиск:

| Создать новую тему | Список тем | Список форумов

Tiwy.com - русский форум
Региональные форумы
→ Раздел: Куба

Тема: Команданте Че Гевара

→ Ответить на тему

* Ваше имя:

Ссылка - Жирный - Курсив - Подчеркнуть - Смайлики

* Сообщение:

[quote=companero msg-id="116125"] Борис Кагарлицкий
Революционер
Политический сезон – 2007/2008 отмечен будет выборами, которые надвигаются одновременно во многих странах (и Россия, и Штаты, и почти наверняка Британия), но и изрядным количеством революционных юби-леев. 
Но не выборами едиными. Пропустить 70-летие русской революции 1917 года совершенно невозможно: дея-тели самой разной идеологической ориентации обязательно будут проводить семинары, дискуссии, демонст-рации и торжественные мероприятия. А в Западной Европе уже готовятся отмечать 40-летие студенческой ре-волюции 1968 года. У нас 1968 год был свой, запомнившийся не парижскими баррикадами и даже не студен-ческими волнениями в Варшаве, а Пражской весной, кратковременным торжеством коммунистов-реформаторов в Чехословакии, спровоцировавшим в августе советскую вооруженную интервенцию против братской партии. 
В Латинской Америке непременно вспомнят перуанскую революцию, тоже произошедшую в 1968 году, когда власть захватили левые военные. Президент Венесуэлы Уго Чавес не раз говорил, что именно события, про-изошедшие тогда в Перу, сформировали его политические взгляды. А кто-нибудь непременно вспомнит про потрясший всю Европу 1848 год. Несомненно, надо ожидать новых публикаций и исторических конференций. 
На фоне подобных годовщин куда менее заметной и масштабной кажется еще одна дата, с которой по кален-дарным срокам как раз и следовало бы начинать все дискуссии на революционные темы. В октябре 1967 года в Боливии был убит Эрнесто Че Гевара. 
Он был популярен и знаменит при жизни, его любили, боялись, уважали и ненавидели. Но именно гибель ге-роя положила начало грандиозному глобальному культу, проявления которого мы видим до сих пор на каж-дом шагу. 
Достаточно пройти по московской улице, чтобы непременно натолкнуться на девушку или парня с майкой, изображающей легендарного Че. В таких же майках щеголяют и модные музыканты, которых мы можем изу-чать по передачам MTV или на афишах концертов. Че Гевара появляется на обложках журналов, на реклам-ных щитах, его героический облик можно обнаружить даже в офисах. 
Готов биться об заклад, что подавляющее большинство людей, украшающих себя этим изображением, не имеют никакого представления о его биографии, его политических взглядах, не говоря уже о его теоретиче-ских концепциях. Многие вообще до глубины души изумятся, узнав, что у него были какие-то взгляды или теории. В лучшем случае Че предстает перед нами абстрактным «борцом за свободу и справедливость». Неко-торые, поднапрягшись, вспоминают, что он родился в Аргентине, участвовал в революции на Кубе, а затем, уехав оттуда, странствовал по свету и погиб, пытаясь организовать революцию в Боливии. Впрочем, многие из тех, кто носит подобные майки, скорее всего, не знают и этого. Просто им нравится картинка с красивым бо-родатым мужиком и надпись латинскими буквами. 
Действительно, биографию Че можно представить себе как «революционное кондотьерство», тем более что он сам, кажется, придумал этот странный для русского уха термин. Наподобие кондотьеров, итальянских стран-ствующих солдат позднего Средневековья, предлагавших свою шпагу и полководческие таланты различным государям и республикам, готовых участвовать в любой войне и любом сражении, независимо от своего про-исхождения и прошлого, Че Гевара перемещался по свету, появляясь то на Кубе, то в Африке, то в Южной Америке. Только, в отличие от кондотьеров, он служил не за деньги, а за идею, предлагая не только свои услу-ги, но и свою военно-политическую стратегию. 
Эта стратегия не была, конечно, совершенно оригинальна, но оказалась в вопиющем противоречии с идеями, господствовавшими среди тогдашних левых. Еще Мао Цзэдун обнаружил, что в странах, находящихся на пе-риферии капиталистической системы, революция происходит совсем не так, как учили западные или совет-ские теоретики. Мао заявил, что победу над капитализмом одержит не пролетарский город, а обнищавшая де-ревня. Он провозгласил лозунг «Деревни окружают города!». Традиционные коммунистические партии обе-щали рабочее восстание, социал-демократия верила во всеобщие выборы, а Мао показал пример того, как ре-волюция рождается из затяжной партизанской войны в сельской местности. 
Че Гевара пошел дальше, сформулировав теорию «революционного очага». Если Мао подавал свои взгляды, стараясь вписать их в общий контекст официального сталинского «марксизма-ленинизма», то Че совершенно не смущался явным противоречием между своими идеями и партийными догмами, тем более что и в Комму-нистической партии он на протяжении большей части своей революционной карьеры не состоял. События, произошедшие на Кубе, уверили Че в том, что для преобразования общества может оказаться не нужна ни мощная политическая организация, ни высокая «зрелость» общества, демонстрирующего весь набор пере-численных в учебниках «объективных и субъективных предпосылок». Достаточно революционной воли, сформировавшейся в «очаге», где объединились преданные своему делу борцы. Остальные предпосылки ре-волюции дозреют уже в процессе борьбы. А революционная воля выступает не только стимулом к действию, но и катализатором объективных общественных процессов, которые в противном случае шли бы ни шатко ни валко и неизвестно еще, когда и чем закончились бы. 
Для официальных партийных деятелей это было неслыханной ересью. Неудивительно, что не только верные парламентскому пути социал-демократы подобные теории отвергали, но и коммунисты не торопились им следовать. Повсюду в Латинской Америке вдохновлявшиеся идеями Че повстанцы неизменно оказывались в конфликте с коммунистической партией, не исключая и Кубу, где Фидель Кастро и Эрнесто Че Гевара после победы старую компартию распустили, создав из своих сторонников новую. Единственным исключением ока-залась Колумбия, где выходцы из компартии создали собственные революционные вооруженные силы (FARC) и до сих пор продолжают войну с правительством. 
Однако противостояние Че с советской теорией не ограничилось его романтическими воззрениями на ход борьбы. Культ революционной воли плохо совмещался с образцом унылой бюрократической системы, пред-лагавшейся советскими товарищами в качестве образца победившего социализма. Поездка в СССР закончи-лась для Че глубоким разочарованием, о котором он со свойственной ему прямотой стал говорить публично. Нельзя сказать, чтобы он был образцовым демократом, но сторонником бюрократической системы он точно не был. Революционная воля опиралась на свободную личность, которой явно не было места в торжествующей новой системе. Неудивительно, что по мере того, как революционная Куба перенимала советскую модель раз-вития, для Че Гевары там оставалось все меньше места. 
Революционное кондотьерство оказалось в значительной мере вынужденным выбором человека, который не может принять старый мир, но не может и построить новый. Ибо революционная воля, оказываясь порой дос-таточной для ниспровержения коррумпированных диктаторов и колониальных правителей, становилась не-достаточным ресурсом, когда речь шла о масштабных социальных, политических и экономических процессах. Романтики проигрывали бюрократам, которые не только знали, как надо делать, но и четко сознавали собст-венные интересы. 
Не вписываться в новый порядок и не примиряться со старым значило непрерывно воевать и неизбежно по-гибнуть. Если бы это не произошло в Боливии в 1967 году, то случилось бы в другом месте и в другое время, но случилось бы непременно. 
Мертвый Че, как и большинство мертвых героев, оказался всем удобен. Мертвые герои вообще удобнее, чем живые. Они не совершают ошибок, не предъявляют претензий, не высказывают неосторожных мнений. Чело-век превратился в картинку, в образ, в лозунг. 
Он стал  брендом. Его причислили к лику святых официальные компартии, им восхищались новые левые, с ним примирилась либеральная публика. Даже идеологическая связь Че с традицией красной, социалистиче-ской революции стала понемногу забываться. Образ бородатого партизана использовали во время «оранже-вых» акций сторонники «американской модели демократии», забыв, что именно присланные из США спец-подразделения расправились в Боливии с легендарным партизаном. 
Правда, события последних лет несколько изменили картину: массовый подъем молодежного антикапитали-стического движения в Европе и левый сдвиг Латинской Америки сделали образ Че не просто востребован-ным, но и вернули ему в значительной степени идеологическое содержание. Отчасти это проявилось и в Рос-сии, где за последнее время вышли не только новые книги о Че Геваре, но и его собственные тексты и иссле-дования о его теоретических взглядах. Стало очевидно, что в качестве теоретика Че был на протяжении мно-гих лет недооценен. Увлекаясь идеями латиноамериканского революционера, многие уже готовы поставить его как мыслителя в один ряд с Антонио Грамши, Розой Люксембург и другими классиками западного мар-ксизма. 
Сам Че Гевара вряд ли претендовал на роль великого теоретика. Он анализировал свой опыт, делал выводы, обобщения, но далеко не всегда стремился к теоретической стройности. В первую очередь он был все-таки че-ловеком действия и в этом качестве нередко ошибался, что не мешало ему же в других ситуациях оказываться пророчески правым. 
Труднее всего ему пришлось, когда после революции на Кубе новая власть поставила его заниматься вопроса-ми экономики. В начале 1990-х годов в США я столкнулся с пожилым американским экономистом, который в годы, последовавшие за революцией на Кубе, отправился туда, чтобы работать вместе с Че. В своем деле он вдохновлялся не менее романтическими представлениями, чем его кубинские товарищи. Но все-таки хозяйст-венные проблемы требуют несколько иного подхода, нежели вооруженное восстание. Против Кубы начина-лась блокада Соединенных Штатов, и экономическое положение стремительно ухудшалось. Многое надо было менять прямо на ходу. 
«Я заметил, – рассказывал мой собеседник, – что вся система доставки грузов нуждалась в изменении. Рань-ше, если требовалось привезти партию лука, отправляли катер в Майами, разгружали и везли в магазин. Те-перь приходил огромный сухогруз из Египта, а разгрузить его было невозможно, ибо складских помещений не было. Я предложил построить в порту Гаваны пакгаузы». 
Реакция Че Гевары была неожиданной. Он вызвал специалиста по марксистско-ленинской политэкономии и спросил его мнение. Политэконом категорически отверг идею на том основании, что пакгаузы не создают прибавочной стоимости. Выслушав обе стороны, Че пригласил спорщиков к себе в кабинет и в лучших тради-циях католической школы устроил между ними диспут. Пока оба эксперта приводили свои доводы, он молча слушал, а затем принял решение – в пользу политэконома. Пакгаузы не построили. Лук продолжал гнить. 
«Впрочем, – завершил рассказ мой собеседник, – несколько лет спустя приехали эксперты из Чехословакии и смогли обосновать строительство складов с точки зрения марксистской политэкономии. Я восхищался их бле-стящей аргументацией. Но Че Гевары с нами тогда уже не было». 
Он вздохнул. «И знаешь, что самое обидное? Я до сих пор иногда просыпаюсь по ночам и пытаюсь подобрать аргументы, которые смогли бы убедить Че! Мы так и не закончили дискуссию…» [/quote]

* Введите цифры: 4300