1 Июня 2017 г. |
 |
Нынешний бунт определённой части населения против главы Боливарианской Республики Венесуэла Николаса Мадуро не первый за его, прямо скажем, недолгую президентскую карьеру. Но, как выясняется, протест протесту рознь, и даже в столь короткий промежуток времени суть претензий к лидеру государства и манера их выражения может кардинально измениться. Если приглядеться, между противостояниями «оппозиция — Мадуро» 2014 и 2017 гг. существует немало отличий.
Протесты 2014 года явились плодом инициативы нескольких оппозиционных партий: «Волюнтад популар» (Voluntad Popular — VP), возглавляемой Леопольдо Лопесом (в настоящий момент находится в тюрьме), «Венте» (Vente) Марии Корины Мачадо, «Альянса браво пуэбло» (Alianza Bravo Pueblo — ABP) Антонио Ледесма (тоже находящегося в данный момент за решеткой).
«Салида» (La Salida, то есть «выход» в переводе с испанского), как тогда было названо протестное движение, задумали сразу после выборов мэров в декабре 2013 года и, не откладывая в долгий ящик, приступили к реализации проекта.
Протестанты начали с того, что вбросили в массы лозунги, содержавшие варианты отстранения Мадуро от власти. Одним из методов, значившихся в списке, был созыв Учредительного собрания — Национальной Ассамблеи, которая должна была пересмотреть Конституцию. Интересно, что сегодня точно такая же идея созыва Национальной Ассамблеи с точно такой же заявленной целью проводится правительством страны и ее президентом. Но оппозицией уже отрицается.
Рассматривались также версии добровольного ухода президента в отставку и народного восстания (последнее — на крайний случай, но на полном серьезе — такой вид протеста, по свидетельству испанского электронного издания El Confidencial, вполне легален и записан в статье 350 Конституции Венесуэлы).
12 февраля 2014 года, воспользовавшись празднованием в стране Дня молодёжи и организованным по этому поводу студенческим маршем, оппозиционеры вышли на собственную демонстрацию, которую определили как «фагоцитарную». Толпы оппозиционеров, численностью многократно превосходившие колонну студентов, поглотили её, как фагоциты в человеческом организме охватывают чужеродные тела, и задавили миролюбивые лозунги учащейся молодёжи своими агрессивными «долой!», «в отставку!», «хватит терпеть!» и прочими, похожими на них.
Шествие оппозиции мирным не получилось, завершившись, как это часть бывает, актами вандализма, мародерства и агрессии, проявляемой в отношении сил охраны правопорядка. В результате столкновений с полицией погибли трое манифестантов. После этого волнения, устраиваемые оппозицией, пошли по нарастающей.
В 2017 году формальным поводом для активизации оппозиции стали два постановления Верховного суда. В одном было подтверждена законность отказа Национального Избирательного Комитета в проведении референдума против президента. Во втором зафиксировано на бумаге то, что существовало на практике, а именно фактическое лишение полномочий Национальной Ассамблеи, считавшейся главным мозговым центром сил, противостоящих правительству. Права парламенту через некоторое время Верховный суд республики вернул, но Нацассамблея предпочла не менять позы обиженного исполнительной властью человека — образ мученика всегда смотрится выигрышным и привлекает сочувствующих.
В 2014 году оппозиция делилась на «салидистов» (от Salida — см. выше), которыми руководили упомянутые ранее Лопес, Мачадо и Ледесма, желавшие немедленной отставки Мадуро, и «электоралистами» (от electoral — «выборный» по-испански), тоже хотевшими «вынуть» действовавшего президента из занимаемого им кресла, но не в результате добровольной отставки, а через всеобщие выборы. «Электоралистов» возглавляли экс-кандидат в президенты Энрике Каприлес (ныне глава «Круглого стола демократического единства» — Mesa de la Unidad Democrática, MUD), Рамос Авеледо и Энри Альюп.
Первая часть оппозиции активно шествовала по улицам и критиковала вторую за недостаточное участие в демонстрациях. Вторая предпочитала словесные дискуссии и критиковала первую за излишнюю радикализацию.
Оппозиция 2017 года, хотя и составлена из членов нескольких партий, слегка расходящихся в программных деталях, все же — единый организм. Прошлый опыт убедил сегодняшних протестантов, что держаться надо вместе, тем более что и цель у них общая.
В 2014 году, согласно данным венесуэльского социологического бюллетеня Venebarómetro, приводимым испанским изданием El Confidencial, 47,2 % населения нравилось то, как управляет страной Николас Мадуро. За пределами страны лиц, раздражённых политикой венесуэльского лидера, было не так чтобы много: правительство Мариано Рахоя (Испания) перестало продавать экипировку и оборудование для подразделений, занимающихся «укрощением» народных волнений, да США, фактически выставленные за порог ещё Чавесом, на этом, пожалуй, и всё.
В 2017 году методами управления Мадуро довольны уже только 30,8% (данные опроса той же организации), а на международной арене Венесуэла выглядит, по крайней мере, в обеих Америках почти полностью изолированной. ОАГ требует от президента провести срочные выборы, уступить власть, фактически подчиниться Национальной Ассамблее. Чили и Перу отозвали послов из республики, а Колумбия своего, отозванного ранее, передумала возвращать на место работы.
В 2014 году движение уличного сопротивления делилось на два течения. Одно под руководством Леопольдо Лопеса стремилось идти вперед, заявляя: «Обратной дороги нет». Второе, возглавляемое Энрике Каприлесом, ожидало, когда «Бог подскажет момент решающего действия». В некоторых районах Каракаса, Валенсии и Тачиры время от времени возникали баррикады — небольшие, негрозные, выглядевшие скорее данью мировой исторической традиции рабочего класса, чем защитным сооружением, воздвигнутым для создания реальных очагов сопротивления режиму.
Сегодня улица возглавляется и контролируется MUD. Она куда более последовательна в своих требованиях. Ее действия согласованы, часты и, несмотря на то, что выступления происходят практически ежедневно, очень многочисленны. Штаб движения смело экспериментирует с тематикой, что позволяет поддерживать ему регулярность манифестаций: в один день по улице дефилирует «марш бабушек», в другой — «Конституция как щит», в третий — медицинский протест, в четвертый — мирная сидячая забастовка, участники которой берут с собой книги (надолго же!), зонтики (а вдруг дождь), звуковоспроизводящую аппаратуру (можем и потанцевать) и т.д.
Большинство маршей имеют чётко обозначенный конечный пункт назначения: здание Министерства внутренних дел, президентский дворец Мирафлорес, комплекс военной академии…
Немалая доля участников демонстраций обещаниям и призывам MUD не верит, но примыкает к маршам, потому что Мадуро и правительству верит еще меньше. Демонстрации проходят в разных частях Каракаса — с целью привлечения большего внимания общественности — своей и зарубежной — а также СМИ, которые пишут чаще, благодаря постоянно меняющейся географии акций.
За всем этим чувствуется опытная рука, направляемая незаурядным умом, офис которого расположен далеко от Венесуэлы.
Еще одна новинка 2017 года — правительственные контрмарши, силами охраны правопорядка тщательно оберегаемые и отделяемые от оппозиционных людских потоков.
Последовательность, с которой осуществлялось подавление актов протеста в 2014 году: к мелким баррикадам (guarimba), установленным протестующими, прибывают подразделения Национальной гвардии; протестанты бросают бутылки с зажигательной смесью, получая в ответ слезоточивый газ. После чего не успевших скрыться оппозиционеров силовики задерживают.
В 2017 году: протестующие строят баррикады с тем, чтобы вызвать огонь на себя более крупного контингента Национальной гвардии. Основная масса незадолго до прибытия правоохранителей с места событий, вдоволь накричавшись, уходит. Остается небольшая группа, занимающая позиции главным образом вдоль тротуаров. Дождавшись силовиков, дают им возможность втянуться в «бутылочное горло» улицы, забитое пробкой баррикады, блокируют выход и забрасывают противника «коктейлями Молотова» (камнями, палками, воздушными шариками, наполненными собачьим калом). После чего бросаются врассыпную. Разозлённые полицейские и гвардейцы прессуют тех, кто зазевался, жёстко, без проявления сентиментальности, о чём свидетельствуют и такие цифры. В 2014 году протесты затянулись на 4 месяца. Число погибших за это время, по данным прокуратуры, составило 43 человека. В 2017 году только за 51 день протестов число погибших, по данным того же органа, перевалило за 60 (часть из них — сторонники правительства, утверждает венесуэльское издание Ultimas noticias, еще часть — не идейные оппозиционеры, а мародеры и хулиганы, пользующиеся обстановкой хаоса для совершения грабежей).
Социально-экономическая ситуация
В 2014 году СМИ постоянно писали об инфляции, дефиците продуктов, малых зарплатах и отсутствии лекарств. В 2017 году все то же самое, но возведенное в степень.
Если инфляция в 2014 году достигла 68,5%, согласно данным Центрального банка Венесуэлы, то к концу 2017 года, по данным Национальной Ассамблеи, может составить 741%. Зарплату правительство недавно проиндексировало (СМИ писали о подъеме выплат бюджетникам на 60%), но такими темпами за ростом цен не угнаться.
Детская смертность, по утверждению упомянутого выше портала El Confidencial (официальные данные закрыты), выросла за минувшие три года на 30%, материнская — на 65,79%.
Близок ли финал?
В 2014-м протесты тихо сошли на нет из-за усталости бастующих и отсутствия финансовой поддержки. Та часть, что не была сторонницей насильственного свержения власти, махнула рукой на баррикады и ушла по домам ещё раньше. Сегодня благодаря единому центру и помощи ОАГ (только ли идеологической?) и давлению со стороны США оппозиция держится крепче. Но и правительство не сдаёт позиций, «пробивая» созыв Конституционной Ассамблеи. Увеличившаяся сила действия в полном соответствии с законами физики увеличивает силу противодействия. Армия от вмешательства в конфликт воздерживается. Пока.
Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2280493.html