Цирк в пустыне, или Послесловие к чилийскому чуду (история о том, как шахтеры спасали шахтеров)
Октябрь 2010
Идёт подготовка к подъему на поверхность 33 шахтёров, заваленных больше двух месяцев назад на глубине почти 700 м. Около 1700 журналистов со всего света прибыли освещать хронику этого чуда, о котором известно заранее. За порядком следят три кордона полицейских.
Подъём шахтёров состоится значительно раньше планировавшихся сроков, потому что президент Чили Себастьян Пиньера должен отправиться с визитом в Европу и до этого ему необходимо успеть лично поучаствовать в спасательной операции…
Днём 5 августа 2010 года на медной шахте Сан-Хосе, принадлежащей горнорудной компании Сан-Эстебан, где работают больше 300 шахтёров, происходит обвал, в результате которого оказываются заживо погребены 33 человека – 32 чилийца и один боливиец. Информация об аварии доходит до прессы только через несколько часов. Родственники шахтёров узнают об этом по телевидению. У хозяев шахты – чилийских предпринимателей Марсело Кемени и Алехандро Бона - по сегодняшний день не нашлось ни минуты и ни слова для родственников шахтёров.
Средства информации говорят о «48 критических часах». Если за этот срок не удастся добраться до шахтёров, то шансы на их выживание будут крайне низки и продолжение спасательной операции потеряет смысл. 7 августа, из-за нового обвала в вентиляционной системе шахты, срывается первый план спасения, заключающийся в попытке добраться до горняков через вентиляционную трубу. Сообщая эту новость родственникам шахтёров, министр горнорудной промышленности Лоуренс Гольборн плачет перед камерами.
После этого спасатели начинают покидать шахту. На пути их встают жёны засыпанных шахтеров. Десятки родственников прибывают на шахту со всей Чили и требуют от властей продолжить спасательную операцию. С самого начала их поддерживают остальные шахтёры. Благодаря этому давлению, 9 августа начинается работа 10 бурильных установок, которые должны добраться на 700-метровую глубину, до места, где находятся шахтеры. Пока это ещё не спасательная операция, а предварительный зондаж, чтобы выяснить, живы ли они и имеет ли смысл использование более сложного бурильного оборудования. Только через две недели после аварии, 19 августа, первый зонд добирается до глубины 760 м, не встретив в горной породе искомой полости, и становится ясно, что его траектория была ошибочной, он просто прошёл мимо цели. Но в воскресенье 22 августа, около 7 утра, другой зонд пробивает потолок туннеля на глубине 688 м и в 20 метрах от убежища, где находятся шахтёры. Наконечник зонда возвращается с глубины отмеченный свежей красной краской и запиской «Мы все 33 в порядке в убежище». Власти задерживают эту новость в ожидании президента Пиньеры, который немедленно вылетает на шахту, чтобы лично достать и зачитать миру сенсационную записку. Но один из рабочих-бурильщиков не выдерживает и с криками «Они живы! Они живы!» бежит в палаточный лагерь родственников.
Так заканчивается самая драматическая часть этой истории и начинается реалити-шоу, которое по оценкам главной газеты страны «Меркурио», по телевизионному рейтингу находится где-то между последним чилийским землетрясением и первой высадкой человека на Луне.
На маленькую шахту Сан-Хосе, затерянную среди лунного пейзажа пустыни, начинают прибывать сначала десятки, а потом сотни журналистов. И не только они. Готовится мега-шоу, и по законам жанра должны появиться клоуны. И они не заставляют себя ждать.
Марио Кройцбергер, более известный как дон Франсиско – ведущий старейшего в Латинской Америке субботнего телешоу «Sabado Gigante», транслируемого из Майами, и автор не менее знаменитого чилийского благотворительного телемарафона «Teleton», с любезным высокомерием жителя Олимпа открывает себе путь внутри липкого многоголового существа, именуемого международной прессой.
Размер видео 20Мб.
33 флага на холме и сотни в лагере, древки среди камней, разноцветные камни с крестами и надписями, куклы, шарики и разнообразные ленты, развевающиеся на ветру, делают лагерь «Надежда» похожим на кладбище, где проходит какая-то важная встреча могильных холмиков.
Для извлечения из-под земли шахтёров в эти дни придумывается множество журналистских метафор на разные вкусы. Этот процесс их второго рождения сравнивают с детородным, когда они явятся на свет из темного и горячего туннеля после многих месяцев ожидания. Зонд, через который подавали им пищу, - это пуповина, которая за 12 часов до подъёма первого из них будет перерезана.
На площадке видна группа шахтёрских детей. В определённый момент официальный клоун Ролли удаляется и уступает место карабинеру с еще одним карабинером и шахтёром, свисающими с жердочки. Последние двое – марионетки, а первый наверняка получил приказ развлекать скучающих детей. Карабинер-кукольник подчиняется, пытаясь распутать нитки, и предлагает себя для интервью журналистам. Через пару часов его сменяют другие карабинеры, организующие катание детей на мотоциклах. Потом их катают на лошадях. Сначала журналисты реагируют, но затем, сделав необходимое число снимков счастливой и единой чилийской детско-карабинерской семьи, пресса опять начинает скучать.
По пустыне к благословенной Богом шахте Сан-Хосе мчатся велосипедисты с флагами, катятся инвалидные коляски с флагами, едут фургоны с логотипами, пожертвованиями и снова флагами. На этом Вудстоке международной прессы во время вынужденной новостной паузы любая выходка или эксцентричность моментально подбросит виновника к вершинам мировой славы. НЛО, столь обычные на этих широтах, кажется, решают отказаться от столь массовой рекламы и не появляются.
Но есть и другая важная новость, оказавшаяся практически вне внимания СМИ. За пять дней до поднятия шахтёров, Гаспар Ривас Санчес, депутат президентской партии Национальное возрождение, направляет на рассмотрение чилийского конгресса проект конституционной реформы, позволяющей повторное переизбрание президента. Телезрители не узнают и о том, что президент Пиньера отказался от встреч с профсоюзами, потому что его «не интересуют разговоры с верхушками» и он предпочитает «быть вместе с семьями». С семьями он встречается, зачесав волосы вперед, как это делают чилийцы из «средне-низких социальных слоёв». Если не верите, сравните его фотографии на шахте с остальными.
Прибывает первая леди. На пресс-конференции она говорит нам, что до неё дошли слухи… что есть люди ну настолько-настолько непорядочные, что распускают сплетни о том, что шахтёров спасают, потому что это президенту политически выгодно… а президент в последние месяцы спать не может, думая о шахтёрах… потому что все они для него как дети… потому что все мы в Чили – одна семья… Говоря всё это, она смотрит нам в глаза, видимо проверяя нас на порядочность… Супруга президента заканчивает свою развеивающую сомнения речь, и мы с ужасом ждём, что сейчас она пойдет к палаткам шахтерских жен мыть им посуду. К счастью, этого не происходит.
Мне звонят из одного из российских СМИ и просят прокомментировать события на шахте. А после комментария спрашивают, можно ли представить меня, как левого журналиста. На вопрос почему, отвечают «потому что нам кажется, что вы сочувствуете шахтерам».
* * *
Говоря о 33 чилийских шахтёрах, здесь не вспоминают, что всего в стране около 10 000 шахтеров, что в течение первого семестра этого года на горнорудных работах уже погиб 31 человек, что между 1990 и 2005гг. в результате приблизительно 650 подземных аварий потеряли жизнь 742 шахтера. Для контроля над 4 500 шахтами есть всего 16 государственных инспекторов. В регионе Атакама, где находится шахта Сан-Хосе, на 844 шахты приходится три инспектора. Проверка соблюдения норм безопасности средней шахты, такой как Сан-Хосе, занимает в среднем неделю. Экономически для хозяев шахт намного выгоднее не выполнять нормы безопасности с риском попасть под маловероятную проверку и, если нужно, заплатить штраф. Это намного дешевле, чем приведение всего предприятия к требуемым стандартам. Штрафы составляют менее 2 500 долларов.
Самые небольшие из них, несмотря на примитивность работы и рудиментарность оборудования, сравнительно безопасны. Работающие в них шахтёры обычно создают семейные подряды или маленькие кооперативы из нескольких семей и, как правило, являются владельцами этих шахт. Большинство из них происходят из шахтерских династий, занимаются этим примерно с 8-летнего возраста, очень хорошо знают свою работу, знают, как себя обезопасить, и несчастные случаи здесь – редкость. Мы побывали на одной из таких шахт… Трудно описать ощущения от спуска в выдолбленную в скале черную щель, уходящую под землю метров на 15. Отношение шахтера к такой шахте сродни отношению крестьянина к земле. Он её знает, любит, чувствует, скучает по ней… Эти шахтёры зарабатывают примерно по 500 долларов в месяц, для работника чилийской горнорудной промышленности это совсем немного, но они ценят независимость и действительно гордятся своей работой и образом жизни. Большинство таких шахтёров, с которыми мы познакомились, – коммунисты.
Крупные горнорудные предприятия Чили тоже довольно безопасны. Государственная медная корпорация Коделко и транснациональные медные гиганты, действующие в Чили, используют новейшие технологии, привлекают лучших специалистов, уровень зарплат занятых там рабочих и инженеров не имеет ничего общего с трудовыми реалиями остальной части страны, и поскольку эти предприятия – витрина чилийской экономики, требования к безопасности там очень высоки и обычно они выполняются.
Шахты средней величины, такие как Сан-Хосе, где работают от 80 до 400 человек – самые опасные. На эти шахты, оборудованные часто устаревшей и ненадёжной техникой, набирается персонал как из среды шахтёров, так и люди без какого-либо опыта в этой сфере. Средние зарплаты около тысячи долларов в месяц делают эту работу привлекательной для множества чилийцев, которые ради денег готовы рисковать жизнью и не требовать от хозяев соблюдения мер безопасности из страха быть уволенными. Эта категория трудящихся – наиболее частые жертвы несчастных случаев. В течение последнего десятилетия на шахте Сан-Хосе официально зарегистрировано 80 аварий. В 2004 году погиб один шахтер, а в 2006 г. – другой. В том же году в результате еще одного обвала было ранено 182 человека. После третьего погибшего в 2008 г. власти закрыли шахту. Хозяева были обвинены в непреднамеренном убийстве. Дело было закрыто в результате внесудебного соглашения и выплаты компенсации семье погибшего. После того, как хозяева взяли на себя обязательство срочно выкопать спасательный выход на поверхность, Национальная служба Геологии и Шахт (Сернахеомин) — разрешила возобновить работу на шахте. Спасательный выход выкопан не был. Когда после обвала 5 августа шахтёры попытались выбраться через вентиляционный туннель, выяснилось что спасательный выход был сделан всего до трети туннеля и не имел ступеней.
Но на эти темы говорится мало. Телевидению куда важнее выяснить, есть ли у шахтера Джонни Барриоса любовница. Тем временем, более 300 человек, потерявших работу из-за остановки работы шахты после обвала, остаются без заработка. Им предлагают лишь в декабре выплатить 25% суммы от расчёта за работу, а остальное – в 11 выплат в течение следующего года.
Президент Себастьян Пиньера и министр горнорудной промышленности Лоуренс Гольборн в кругу родственников шахтёров поют дуэтом одну из самых красивых чилийских песен песню «Arriba en la Cordillera». Президент немного путается в словах, но уверенная игра на гитаре министра спасает песню. В недавнем прошлом её автор Патрисио Маннс был политическим заключенным, потом лишен чилийского гражданства и выслан из страны. Его песни были запрещены в Чили диктатурой Пиночета, идеологическим наследником которой является нынешнее правительство.
Когда несколько месяцев назад Лоуренса Гольборна назначили министром, в стране его не знал никто, кроме узкого предпринимательского круга, из которого он и вышел. Благодаря его роли в шахтёрской драме, сегодняшние опросы общественного мнения выделяют его как самого перспективного политика Чили. В общении с родственниками шахтёров он очень внимателен, харизматичен и прост, однако говорят, что на встречах с профсоюзными руководителями его лицо полностью меняется. Однако его поведение в лагере «Надежда» можно признать безукоризненным.
* * *
Говоря об истории чилийской горнорудной промышленности нельзя не вспомнить о Сальвадоре Альенде. Это его правительство, национализировав в 1971г. медь, вернуло стране её главное богатство. И в то же время подписало себе смертный приговор. Иностранные хозяева чилийской меди никогда не простили этого Альенде и вместе с национальной олигархией организовали его свержение. Они привели к власти диктатора Аугусто Пиночета, который приватизировал всю страну, но не тронул главное экономическое наследие Альенде - Государственную медную корпорацию Коделко. Разгадка проста – закон обязывал Коделко передавать 10% своей прибыли вооружённым силам, и диктатура не могла остаться без этого изобильного источника для финансирования репрессий и зарплат для палачей.
На шахте Сан-Хосе дочь Сальвадора Альенде - сенатор-социалист Исабель Альенде (не путать с одноименной писательницей) - обнимает жён шахтёров, смеётся и поёт вместе со всеми, говорит в интервью, что вся страна сегодня едина в поддержке своих шахтёров… А на встречах с руководителями шахтёрских профсоюзов говорит им о благоразумии и прагматизме, потому что система сильнее и ничего против неё не поделаешь…
Чили производит почти 45% мировой меди. При этом 45 из 47 крупных горнодобывающих иностранных компаний, действующих в Чили, не платят налоги. Опираясь на мощное политическое лобби и услуги ведущих адвокатов страны, эти ТНК каждый год заявляют в налоговые службы об операционных потерях. За три последних года эти предприятия получили больше 60 миллиардов долларов прибыли.
Бывший сенатор от христианско-демократической партии Хорхе Лавандеро боролся против диктатуры и после возвращения демократии оказался одним из немногих, кто решился бросить вызов власти транснациональных горнорудных предприятий, требуя от них выплаты стране роялти. Ответом был журналистский монтаж, закончившийся обвинением в педофилии, лишение парламентской неприкосновенности и тюрьма.
В интервью, опубликованному в чилийской газете “Diario Uno”, Хорхе Лавандеро утверждает, что Чили – «седьмая страна планеты по потенциальному богатству, но мы, к сожалению, передали наши богатства транснациональным корпорациям, которые ничего здесь не оставляют… В результате 20 лет правления этого альянса мы пришли к тому, что только треть нашей меди остаётся в Чили… При этом Коделко передало Чили более чем в 5 раз больше прибыли, чем все иностранные компании вместе взятые… В 2010 Коделко выплатит стране 10 миллиардов долларов, в то время как транснациональные корпорации, добывающие две трети чилийской меди, выплатят меньше 2,5 миллиардов…»
* * *
Чилийский предприниматель Себастьян Пиньера был настойчив в желании стать президентом. И чутьё не поводило не только в бизнесе. Это был единственный из правых, кто после референдума 1988 г. сказал, что проголосовал против продолжения диктатуры. Он был одним из первых правых, признавших «нарушения прав человека». В качестве культурологической справки можно добавить, что здешние «нарушения прав человека» пиночетизмом – эвфемизм-близнец «незаконных репрессий» сталинизма, а «враги народа» назывались здесь «плохими чилийцами»…
Христианский гуманист, Пиньера обеспечил генсеку компартии Чили безбожнице Гладис Марин бесплатные перелёты самолётами своей компании ЛАН для лечения раковой опухоли за границей… Потом он неоднократно напомнит об этом во время двух президентских кампаний.
Сегодня Себастьян Пиньера и его правительство, как и все правые нашего времени, стараются убедить нас в том, что говорить о правых и левых – это вчерашний день. Как и все правые, они очень хотят, чтобы мы забыли, что они правые и что значит быть правым. И еще, разумеется, чтобы не было левых.
После успешной операции по спасению шахтёров и перед началом турне по Европе, в интервью британской газете «Таймс», президент Пиньера заявляет: «о Чили будут говорить и помнить не из-за Пиночета, а благодаря этому примеру единства, лидерства и мужества, веры и успеха». Согласно многим из его единоверцев, с которыми на этот раз нельзя не согласиться, он – человек неблагодарный.
Всего через неделю после этого, в конце поездки по Европе, Пиньера записал по-немецки в Золотой книге гостей федерального президента ФРГ нацистскую фразу «Германия превыше всего». Правда, это не значит, что он – убеждённый фашист, просто его невежество, смешанное с неудержимым стремлением впечатлять и оригинальничать, заставило чилийский МИД принести правительству Германии официальные извинения. Забавно, что находившийся в тот момент рядом с ним только что назначенный посол Чили в ФРГ, вместо того, чтобы объяснить президенту, почему эту фразу упоминать не стоит, подсказал ему, как правильно пишется Deutschland ueber alles.
* * *
Это – короткий политический контекст успешного спасения шахтёров. Интерес к этому событию со стороны СМИ намного превосходит его реальный масштаб. Операция по спасению 33 человеческих жизней, профессионализм спасателей и высочайшие технологии, применённые с этой целью впервые в истории, - всё это, несомненно, заслуживает восхищения. Но представлять это как главную мировую новость 2010 года, на освещение которой было направлено рекордное в истории число журналистов… Зачем и почему?
Чтобы попробовать ответить на эти вопросы, обратимся к последним десятилетиям истории Чили. Как известно, в 1970 году Чили стала первой капиталистической страной в мире, где было демократически избрано правительство, провозглашавшее своей целью построение социализма. Эта победа являлась результатом почти целого века организованной борьбы чилийских трудящихся. И начинался весь процесс как раз в этих местах – на шахтах Атакамы. Эта чилийская попытка мирного перехода к социализму была воспринята правительством США и транснациональными корпорациями, контролировавшими практически всю экономику региона, как непосредственная угроза их интересам. И именно поэтому изнутри и снаружи Чили были сплетены сети заговора, приведшего к военному перевороту 1973 года. В течение 16 лет диктатуры, одновременно с уничтожением левых партий и профсоюзов, был осуществлён первый опыт неолиберальной экономической модели. Она заключается в сведении к минимуму роли государства в управлении экономическими процессами. По сути, государство превращается в административный придаток международных финансовых групп. Идёт тотальная приватизация государственной собственности, а также всей социальной сферы, производительный капитал замещается спекулятивным. По убеждению неолиберальных фундаменталистов, «свободный» рынок является главным гарантом личных свобод и экономического прогресса. Наверное, это – самый устойчивый из мифов постперестроечной пропаганды в бывшем СССР.
Мутация современного капитализма в период 80-х и 90-х была представлена как единственный рецепт экономических чудес планетарного масштаба. Фирма Чили, ставшая мировым авангардом и первой лабораторией неолиберальных реформ, показала вроде бы прекрасный макроэкономический результат, который, однако, неотделим от тысяч «пропавших без вести», массовых пыток, тотальной приватизации сферы образования и здравоохранения, разрушения культуры и исторической памяти, роста социального неравенства. Избирательные политические убийства и «исчезновения» рабочих и профсоюзных лидеров Пиночет называл «хирургическим удалением рака марксизма».
Необходимость неолиберальных реформ в Чили была закреплена юридически в новой Конституции, принятой на референдуме под прицелами автоматов в 1980г. После этого, в результате экономической шоковой терапии без работы остались и голодали почти треть чилийцев.
Но в 80-х в Чили уже подрастало новое поколение, преодолевшее страх родителей и перед лицом экономической драмы, и репрессий. Оно провело первые после переворота массовые акции протеста. Политическая ситуация в стране с каждым месяцем становилась всё более напряжённой, и часть местной экономической элиты и её влиятельные зарубежные наставники впервые подумали о том, что называется «имиджем страны». В течение последующих десятилетий он станет навязчивой идеей чилийских правительств.
В 80-е годы главные экономические группы Чили, стремившиеся к росту и расширению, понимали следующее: диктатура Пиночета, защитившая в 1973 г. их интересы от социалистической угрозы Альенде, теперь превращалась в помеху для выхода на мировой рынок. Чилийская военная хунта являлась одним из одиознейших режимов мира, ни одно демократическое правительство ни разу не приняло Пиночета с государственным визитом, политическая изоляция страны была почти полной. Чтобы улучшить никудышний «имидж страны» и при этом избежать реальных экономических изменений, чилийские экономические группы вместе с их североамериканскими партнёрами поддержали создание союза оппозиционных левоцентристских партий, при условии исключения из этой организации более последовательных и радикально настроенных левых, прежде всего, коммунистов. Этот союз, названный Объединением партий за Демократию, при помощи местных и иностранных посредников начал переговоры с диктатурой об условиях постепенного перехода к демократической системе. Вскоре после этого, под давлением как изнутри чилийского общества, так и из-за рубежа, Пиночета вынудили пойти на референдум, на котором чилийцы должны были ответить «да» или «нет» продолжению диктатуры. 5 октября 1988г., несмотря на кампанию террора и правительственный контроль над всеми СМИ страны, 56% сказали «нет». После этого с 1989г. до начала 2010г. у власти сменяли друг друга различные правительства «Объединения партий за Демократию» (Альянс «Согласие»). Правые пиночетисты, представленные оппозиционным блоком «Альянс ради Чили», до января 2010 года неизменно проигрывали. Правительства «Согласия», опиравшиеся на союз христианских демократов и социалистов, называли себя «левоцентристскими», и их работа заключалась в сохранении, администрировании и, по возможности, «гуманизации» унаследованной от диктатуры неолиберальной модели. Основное противоречие этих правительств состояло в попытке совместить прогрессивные общественные идеи со стопроцентно капиталистическим базисом чилийской экономики, не допускающим никакой «гуманизации». Члены этих правительств, в большинстве своём – представители образованной части среднего класса, люди с несомненными личными заслугами, многие друзья и родственники которых стали жертвами Пиночета, превратились в идеальных администраторов экономического наследия диктатуры. Они не пытались предпринять структурных изменений, всегда приводя для этого множество оправданий.
Таким образом, политическая сцена Чили была поделена между двумя фактически правыми политическими блоками: «левоцентристским» «Согласием», представлявшим собой современных, образованных демократических правых с левыми культурными вкусами, и «правоценристским» «Альянсом» - организацией скорее ультраправой, часто открыто ностальгирующей по пиночетистскому прошлому и близкой к олигархическим кругам и консервативной части Католической церкви. Имея несомненные расхождения в культурной и гражданской сфере, оба политических блока совпадали в главном: в необходимости сохранения экономической модели, основные ценности которой - эффективность, возможности для бизнеса, экономический рост и прочие предпринимательские заклинания - стали базой создания международного имиджа страны. Все четыре правительства «Согласия», избегая открытого обсуждения основных проблем, не опираясь в принятии решений на реальное участие гражданского общества, в целях «общественного спокойствия» уходя от острых дискуссий, постепенно теряли социальную базу. Разноцветная радуга – их изначальный символ времен борьбы за «нет!» диктатуре – становилась всё более тусклой, и в январе 2010 года кандидат от «Альянса», удачливый магнат-миллионер Себастьян Пиньера, брат бывшего министра диктатора Пиночета, выиграл президентские выборы.
В последние годы «левоцентристских» правительств Чили новые левые власти Венесуэлы, Боливии и Эквадора, демократически избранные большинством населения этих стран, собственной практикой всё более ясно показывали, что глубокие социальные и экономические изменения в Латинской Америке реальны и это вопрос не возможности, а политической воли.
* * *
В Чили первые месяцы правления Пиньеры для многих оказались сюрпризом. В министерствах не было ни идеологических чисток, ни массовых увольнений. Большинство новых министров происходят из предпринимательской среды и многие из них довольно слабо представляют себе свои новые обязанности, поэтому сегодня им совершенно необходим опыт «среднего звена» чиновников предыдущих правительств. А президент, в свою очередь, старается показать, что не является традиционным правым, поэтому многие из его последних речей и действий мало похожи на логику стоящих за этим правительством политических сил. Например, в области информационного освещения конфликта между чилийским государством и индейцами мапуче и данных индейцам обещаний, правительство Пиньеры оказалось эффективнее, чем «Согласие» за 22 года правления. На шахте Сан-Хосе Пиньера заявил, что, начиная с этого момента, отношение власти ко всем чилийским трудящимся станет совсем другим. Сегодня он готов сказать и сделать практически всё, что миллионы чилийцев хотят увидеть и услышать. Многие не устоят перед искушением поверить в чудо. В чудо не столько 33 спасенных шахтёров, сколько в чудо правых, переставших быть правыми.
Весь мир опять смотрит на Чили. Мировая телепрезентация новой разновидности правых - энергичных, без идеологических предрассудков и озабоченных социальными проблемами – состоялась на сцене шахты Сан-Хосе. Чили и мир встают и аплодируют.
Владельцы Сан-Хосе чилийские бизнесмены Бон и Кемени в течение первого месяца просто скрывались. Когда произошла авария, они не только не появились на шахте, но и задержали на 5 часов информацию о том, что случилось, потом они долго не хотели передавать спасателям схемы шахты, надеясь скрыть то, что не выполнили обязательства по обеспечению безопасности. Большинство чилийских предпринимателей рассержены на них: их поведение может повредить имиджу страны.
Рассказывает Хавьер Кастильо, руководитель профсоюза шахтеров Сан-Хосе, которого во время спасательной операции, по распоряжению властей, не допускали к шахте:
