Мистер Волков из Венесуэлы: по-испански мы не знали ни слова
Из «Вечерней Москвы»
Владимир Снегирев
9 февраля 2013
В Каракасе мы с коллегой попали в дом наших эмигрантов еще той волны, которая прокатилась по миру сразу после революции и Гражданской войны. Хозяин дома 93-летний Георгий Григорьевич Волков поведал свою историю.
Младенцем в 20-м году родители увезли его на чужбину. Отец был белым офицером, поручиком, отступал вместе с врангелевскими войсками до Севастополя, оттуда последним пароходом и отбыл, чтобы больше уже никогда не увидеть родины.
В Югославии стал священником, а сына отдал учиться в кадетский корпус. Вторая мировая война опять всех разбросала: отец и старший брат сгинули, а Георгий и младший Павел оказались сначала в Австрии, потом в Германии, в американской зоне оккупации. Там он познакомился с Катей — дочерью венгерского парикмахера Иосифа и донецкой казачки, которая вскоре стала его женой.
Встал вопрос, где и как жить дальше?
И вот как-то у нас в Мюнхене объявился консул из Венесуэлы и пообещал, что его страна примет всех, кто захочет. И в 48-м году мы поехали — нас, русских, было около 3 тысяч человек.
Меня, как имевшего диплом стоматолога, тут же отправили в самую венесуэльскую глушь, в сельву, на границу с Колумбией. Дали нам с Катей на двоих подъемные в размере 10 долларов, посадили в самолет и… прощай, цивилизация.
Вместо машин воловьи повозки, вместо крыш пальмовые листья, по-испански не знали ни слова, никакого зубоврачебного оборудования там не было, так и жили. Волков же проработал стоматологом 45 лет, а теперь передал свой кабинет внуку Саше.
Дом у них типичный для представителей не очень богатого среднего класса, в два этажа, и обнесен высоким забором — так здесь все ограждают свою жизнь от местных бандитов. Внутри легкий, чисто русский беспорядок, на стенах картины с российскими пейзажами.
Екатерина Иосифовна угощает нас местным ромом с колой, огурцами собственной засолки и вкусными пирогами.
На двоих им почти 200 лет, но это абсолютно адекватные, симпатичные люди — гостеприимные, с чувством юмора. «Только я иногда путаюсь, сколько мне — 93 или 39», — посмеивается хозяин дома.
— А сколько из тех трех тысяч русских, приехавших сюда после войны, осталось сейчас? — Совсем немного. Из нашей компании белградских кадетов — человек пять, — он стал вспоминать. — Борис Плотников, мой ровесник, Алексей Легков, ему 90, Юра Ольховский, он на год старше… Вот и все.
— Как вы прожили здесь все эти годы — при диктаторах, демократах, при Чавесе? — Мы политикой принципиально не занимались. Чавеса вначале встретили хорошо: офицер, молодой, энергичный, обещал покончить с воровством… Но быстро разочаровались, потому что наряду с полезными делами — помощью бедным, борьбой с неграмотностью, внедрением бесплатной медицины — он совершил много роковых ошибок. Например, под корень рубил всякую предпринимательскую инициативу. И поэтому заложил серьезные внутренние проблемы — они нам всем еще аукнутся.
— Когда стало возможным, это еще в 70-е годы, я стал регулярно к вам приезжать, — сказал Георгий Григорьевич. — Всю страну объехал, от Байкала до Питера.
И в Москве неоднократно бывал, люблю ее.
…Уже когда я вернулся домой, он позвонил. Поинтересовался, как долетел.
А в конце наказал: «Берегите Россию».