Иван Солоневич возвращается с чужбины...
Страница 2 из 6
Февраль 1997
Жаркий июль 1990 г., "Академкнига" на Тверской (тогда еще улице Горького), у букинистического отдела нерешительно переминается пожилой человек, только что выслушавший категорическое "нет" от не слишком любезной оценщицы. Я взял из его рук листочки с перечнем книг - мексиканская, аргентинская, венесуэльская, боливийская мемуаристика 40-60-х годов. За книги он просил умеренную цену, и мы ударили по рукам. Так я познакомился с Юрием Антоновичем Марковым.
Потом я несколько раз приезжал к нему домой и по частям забирал покупку. Визиты мои сопровождались непременными чаепитиями и застольными беседами, которые затем - с согласия хозяина - переросли в интервью. Несколько блокнотов записей о "латиноамериканских делах" со времен Коминтерна до первых лет правления Брежнева! Хотя Марков никогда не занимал крупных руководящих постов, он был свидетелем многих событий, работая секретарем Особого отдела Коминтерна, затем — в различных отделах ГУГБ НКВД, а в 50 -70-е годы - на технической должности в Секретариате ЦК КПСС.
Не знаю, было ли это везением или знаком судьбы, но, приобретя "с рук" редкие книги о Латинской Америке, я познакомился с человеком, располагавшим очень любопытными материалами о жизни Ивана Солоневича! Марков заинтересовался его личностью после того, как в архиве ЦК наткнулся на датированную 1950 г. справку советского посольства в Аргентине о деятельности русской колонии. Автор ее, не затрудняя себя изысканностью формулировок, лихо разделывал "под орех" представителей эмиграции, поглядывая на них с зияющих высот своей идеологической зрелости. Досталось от него и Ивану Лукьяновичу: "Среди лидеров колонии отдельные лица играли до войны видную роль. Достаточно упомянуть о таких ее "вождях", как Вербицкий или Солоневич. Последний в августе с.г. за выступления против перонистского правительства был выслан из Аргентины и в настоящее время находится в Уругвае, откуда руководит своей газетой "Наша страна". Он монархист, полусумасшедший, называет себя теоретиком старого русского течения, пишет бредовые статьи, фантазирует, его статьи пронизаны антисоветизмом".
К справке были приложены аккуратно перепечатанные на пишущей машинке цитаты из статей Солоневича, которые, наверное, должны были подтвердить его "сумасшествие":
"Миллионы русских душ борются в СССР, отстаивая бытие свое против страшной тьмы и кровавой грязи, которыми большевизм пытается закрыть и замазать и свет и солнце русской жизни. Миллионы и миллионы русских мужчин и женщин погибли в этой борьбе мучительно и страшно.
Мне страшно думать о судьбах миллионов, медленно и заживо сгнивающих в концентрационных лагерях.
Мне страшно думать о том лжепатриотическом словоблудии, которое яркими лозунгами прикрывает самое страшное, что было в нашей истории: попытки убить и тело и душу нашего народа..."
Мне страшно думать о судьбах миллионов, медленно и заживо сгнивающих в концентрационных лагерях.
Мне страшно думать о том лжепатриотическом словоблудии, которое яркими лозунгами прикрывает самое страшное, что было в нашей истории: попытки убить и тело и душу нашего народа..."
"Я помнил о "деле Солоневича", вернее - Солоневичей, - рассказал мне Марков. - Их побег за границу в 30-е годы наделал много шума в НКВД. Кого-то разжаловали, кого-то отправили в сибирскую глухомань... Но, конечно, о Солоневичах - Иване, Борисе и Юрии - на Лубянке не забыли. Работая в ЦК, я собирал материалы для брошюры о практике идеологических диверсий против СССР. Вот и решил включить главку о Солоневиче и его приятелях-монархистах в свой труд..."
Однако собранные "по листочку" в различных архивах документы, меморандумы, справки и вырезки из эмигрантских газет Маркову не пригодились. Советская цензура подвергала имя Солоневича такой глухой блокаде, что оно вымарывалось даже из "разоблачительных", "идеологически взвешенных" монографий и статей. Мол, нечего создавать этому махровому националисту и антисоветчику пусть косвенную, но рекламу!
Тема Солоневича и его роли в русском зарубежье не раз затрагивалась в моих беседах-интервью с Юрием Антоновичем, спешившим выговориться в странном предчувствии грядущих перемен, которые он не в силах будет перенести... И вот, пролежав втуне добрых три десятка лет, папка с материалами Маркова о Солоневиче перекочевала ко мне. А более полные сведения о личности, судьбе и идеях Ивана Солоневича я получил благодаря искренней и бескорыстной помощи редакции газеты "Наша страна" , которая устояла, продолжила дело своего основателя. Несмотря на постоянные финансовые трудности, эта газета размером в четвертушку от солидных "сытых" изданий, из экономии и по традиции печатаемая на папиросной бумаге (так было легче провозить ее в бывший Советский Союз), не только сумела выжить, но словно обрела в последние годы второе дыхание. Ни на йоту не меняя своего идейного курса, который сконцентрирован в лозунге "После падения большевизма только Царь спасет Россию от нового партийного рабства", газета приобретает все более массовую аудиторию читателей в России, о чем так мечтал Солоневич.
Дружную команду постоянных и нештатных авторов, приносящих и присылающих свои статьи в небольшую уютную редакцию на улице Монроэ, дом 3578 в Буэнос-Айресе, возглавляют Михаил Владимирович Киреев, на плечах которого держится все техническо-издательское обеспечение, и Николай Леонидович Казанцев, ответственный за литературно-публицистическую часть газеты, один из ведущих аргентинских журналистов, автор прогремевшей на всю страну книги о мальвинской войне. Без их поддержки мне было бы невозможно выстроить цельное повествование о человеке, который не только бросил вызов сталинской машине уничтожения, но и отваживался задавать себе мучительные вопросы: а что потом? что после гениальнейшего? каким путем должна пойти многострадальная Россия? на какой духовно-идейной основе? кто возглавит ее возрождение?
Трудные вопросы. Полемика продолжается и поныне. Аргументы идут в ход самые разные, даже танковые. Для себя Иван Солоневич решил эти вопросы раз и навсегда: "Русская монархия есть морально и технически наиболее совершенный в истории способ управления государством...". Он отстаивал свои взгляды до последнего вздоха, устоял против "воздействий" на него бомбой и клеветой, выдюжил - не напрасно его любимым былинным героем был Микула Селянинович, здравомыслящий мужик, обладающий и крепким характером, и неодолимой силой, каковой, кстати, было не занимать и Ивану Лукьяновичу, имя которого не раз упоминалось в дореволюционной спортивной хронике. Говорят, и с борцом Поддуоным тягался на равных...