Иван Солоневич возвращается с чужбины...
Страница 3 из 6
Февраль 1997
Суд был недолог и суров, даже 18-летний сын Ивана Юрий получил три года. Но всем им невероятно повезло: вместо отправки за Урал их эшелон проследовал в Карелию, где можно было попытать счастья ещё раз...
Июль 1934 г. Они покинули станцию Кивач Мурманской железной дороги и двинулись в направлении села Койкири на реке Суне, откуда до границы было рукой подать. Атлетически сложенные, тренированные мужчины шли с предельным напряжением сил, зная наверняка, что другого случая уже не представится: смерть преследовала их по пятам! Иван с сыном прошли этот роковой путь за 16 дней, Борис - за 12.
“Управление лагерей
и трудпоселений НКВД
Особоуполномоченный НКВД
тов. Фельдман
копия:
Зам. нач. ИНО ГУГБ т. Берману
Особоуполномоченный НКВД
тов. Фельдман
копия:
Зам. нач. ИНО ГУГБ т. Берману
В начале октября 1934 года нами из ИНО ГУГБ было получено сообщение, что в белоэмигрантской газете "Последние Новости" напечатана информация о бегстве заграницу из Беломорско-Балтийского лагеря НКВД заключенных Солоневича Ивана Лукьяновича и Солоневича Юрия Ивановича (отца и сына) и из Свирских лагерей НКВД заключенного Солоневича Бориса Лукьяновича (брата первого).
Произведенной проверкой установлено, что заключенные Солоневич И.Л. (осужденный 28.XI.33 года по ст. 58/6,10 и 59/10 УК на 8 лет) и Солоневич Ю.И. (осужденный тогда же по ст. 58/10 и 59/10 УК на 3 года) отбывали меру социальной защиты в Белбалтлаге и, работая первый в качестве инструктора физкультуры Культурно-Воспитательного отдела ББЛ, а второй - слушателя курсов дорожного строительства, 17 июля с.г. подали на имя зам. начальника Управления ББЛага НКВД т. Радецкого, ныне работающего в Управлении Пожарной охраны НКВД, рапорт о разрешении им командировки в гор. Кемь для подготовки и проведения спортивных соревнований.
Тов. Радецкий эту командировку разрешил, не поставив об этом в известность аппарат 3-го отдела ББЛага, который вследствие этого не мог обеспечить Солоневичей должным наблюдением на время их командировки.
Солоневичи под видом проведения указанной работы 27 июля с.г. совершили побег и ушли за кордон.
Для сведения ИНО ГУГБ сообщаю, что данные о бегстве из Свирских лагерей НКВД заключенного Солоневича Б.Л. также подтвердились. Солоневич Б.Л. (осужденный по ст. 58/6,10 и 59/10 УК на 8 лет) также в конце июля с.г., несмотря на возражения 3-го отдела, был послан администрацией лагерного пункта в командировку, откуда и совершил побег за кордон.
Нами дано распоряжение о привлечении к судебной ответственности всех виновных в допущении побега и несвоевременном объявлении розыска Солоневичей за исключением т. Радецкого, ныне работающего в Главном Управлении Пожарной охраны НКВД.
Начальник ГУЛАГ
и трудпоселений НКВД
Фельдман”.
и трудпоселений НКВД
Фельдман”.
Чтобы пережить зиму 1934-1935 гг., братья устроились работать в порт грузчиками. Иван Солоневич вспоминал: "Эмигрантская колония в Гельсингфорсе снабдила нас кое-каким европейским одеянием, но оно было узко и коротко;
наши конечности безнадежно вылезали из рукавов и прочего, и общий наш вид напоминал ближе всего огородные чучела. Да еще трое в очках. Среди финских грузчиков наше появление вызвало недоуменную сенсацию... Работать в порту и одновременно писать книгу, было, конечно, очень трудно. Но вот, наконец, в парижской газете появился первый очерк моей книги: порт можно было бросить".
Книга И. Солоневича "Россия в концлагере" была первой серьезной попыткой очевидца рассказать об империи сталинских трудовых лагерей. Свидетельства человека, познавшего зековский ад изнутри, грозили стать обвинительным документом страшной силы. По сведениям Маркова, первое издание книги читали в партийных верхах и не скрывали своего раздражения.
Однако никакого конкретного распоряжения в отношении автора "России в концлагере" не дали: "Пускай НКВД пока решает главные задачи - по Троцкому и головке РОВСа, а то и там все провалят!" Тем не менее НКВД из виду братьев Солоневичей не терял и готовил контрмеры и без распоряжений из Кремля: вопрос престижа, так сказать, неизбежности возмездия.
На первых порах эмигрантской жизни наибольшую активность проявлял Борис. Его усилия связаться с РОВ С вроде бы увенчались успехом: некий В.В. Бастамов, состоявший прежде в кутеповской организации, запрещенной позднее финскими властями, отрекомендовался представителем генерала Е. Миллера и попытался получить для РОВС максимум полезной информации, не предлагая ничего взамен. Бастамов был в свое время невольным "участником" первого чекистского "Треста" и весьма подозрительно относился ко всем, кто прибывал из-за "чертополоха", т.е. из СССР. Проявляя внешне лояльность к Солоневичам, Бастамов, однако, проверял каждое их слово, каждое знакомство в Гельсингфорсе и каждую строку из подготовленных для РОВС материалов. Своими наблюдениями он делился... с генералом Скоблиным, входившим в штаб "внутренней линии" (разведка и контрразведка) РОВС. Скоблин, как стало потом известно, являлся также и "№ 13" агентурной сети НКВД и, конечно, старательно информировал Лубянку как обо всех мероприятиях РОВС, так и о деятельности Солоневичей.
Первый этап компрометации братьев был разработан в НКВД уже в конце 1934 г. при непосредственном участии заместителя начальника иностранного отдела (ИНО) Михаила Бермана. Исполнение задуманного плана поручили Управлению НКВД по Ленинградской области: через какого-либо двурушника в Гельсингфорсе, работающего и на "красных", и на "белых", пустить слух о том, что Солоневичи - чекисты и затевают новый "Трест", а антисоветская деятельность им необходима для создания авторитета, и вообще Гельсингфорс для них - лишь промежуточный этап, главное - попасть в Париж. Как бы невзначай сотрудник НКВД, контактирующий с двурушником, должен был посетовать на плохую организацию "мнимого побега" Солоневичей. Трудно поверить в фантастическое везение: во-первых, бежали из разных лагерей и в одно и то же время; во-вторых, Борис был спортсотрудником "Динамо", т.е. фактически служащим НКВД; в-третьих, их семьи в СССР не репрессированы, хотя, впрочем, "для прикрытия" это можно будет сделать, конечно, фиктивно...
Так по Гельсингфорсу поползли слухи о "двойничестве" братьев Солоневичей, необходимости "держать от них дистанцию" и тем более не посвящать в активную работу РОВС.
В феврале 1935 г. Борис получил весточку из далекой Софии от бывшего однокашника по 2-й Вильненской гимназии Клавдия Александровича Фосса, который, как выяснилось, тоже имел отношение к РОВС и возглавлял болгарский филиал его "внутренней линии". Фосс узнал о Солоневичах из эмигрантских газет и решил пригласить их на жительство в Софию, правда, не без задней мысли: братья помогут 3-му болгарскому отделу РОВС надежными адресами для явок в "Совдепии", порекомендуют своих людей в нелегальные ячейки Союза...
Поскольку другие страны визы Солоневичам так и не дали, хотя в Париже за них хлопотали Маклаков и Гучков, а в Германии - антикоммунистическая Лига Обера и берлинский филиал РОВС, оставался только болгарский вариант...