Интервью с послом Венесуэлы Карлосом Рафаэлем Фариа Тортосой
10 Октября 2020г.
6 декабря в Венесуэле пройдут парламентские выборы, на которых чависты надеются вернуть под свой контроль Национальную ассамблею. С просьбой охарактеризовать политическую и экономическую ситуацию в стране накануне выборов мы обратились к чрезвычайному и полномочному послу Боливарианской республики Венесуэла в Москве Карлосу Рафаэлю Фариа Тортосе.
— Недавно президент Мадуро объявил амнистию для 110 представителей оппозиции. Люди, попавшие под амнистию, отбывали тюремное заключение за участие в массовых беспорядках, в венесуэльских реалиях известных как гуаримбы. Нет ли здесь риска, что эти люди вновь примутся плести заговоры против легитимного правительства, провоцируя новую волну насилия?
— Решения, которые приходится принимать – очень сложные. Против нашей страны, нашего политического процесса, боливарианской революции осуществляется агрессия, возросшая в значительной степени в последние два года. Мы окружены враждебными государствами в регионе, мы находимся очень недалеко от наиболее могущественной в экономическом и военном отношении державы, Соединенных Штатов – страны, которая является воплощением империализма. Плюс Европейский Союз и другие небольшие государства региона. Все те страны, которые находятся в постоянной засаде против нас. Эта засада выражается в постоянных санкциях, блокадах, конфискациях, грабеже наших ресурсов и наших активов; преследованиях лидеров нашей революции, членов нашего правительства. Мы находимся в очень сложной ситуации, и, разумеется, поле, в рамках которого может действовать наше правительство, в значительной степени сужено. Нас обвиняют в нарушении прав человека, нас обвиняют в участии в мировом наркотрафике, в поощрении терроризма – все это является ложью, которая не имеет совершенно никаких доказательств. Просто заголовок в прессе – и никакого содержания, ни одного документа по теме.
Сама по себе эта мера (президентская амнистия – прим.Ред) – это одна из вещей, которые выдвигаются в рамках переговоров, которые проходили при посредничестве Норвегии, «столов диалога», которые были у нас с оппозицией без каких бы то ни было посредников, с представителями Папы Римского несколько лет назад, при посредничестве президентов региона, как в случае с Доминиканской Республикой (этот диалог тогда закончился провалом – и не из-за чавистов, а из-за оппозиции). Выдвигается ряд требований, просьб, которые наш президент и его политическая команда взвешивают. Такого рода решения принимаются, чтобы получать, скажем так, уровень доверия в отношении того, что предлагает президент. Выборы, обновление органов избирательной власти и другие решения, которые необходимы для того, чтобы мы располагали в некоторой степени, если это возможно, международным признанием. Чтобы снизилось давление, чтобы нашему народу жилось легче, чтобы были удовлетворены его базовые потребности. Я имею в виду закупку медикаментов, продуктов питания, сырья для производства. Чтобы прекратилось это давление, и у нас бы было больше возможностей.
Так принимается сложное решение освободить этих представителей оппозиции, которые были отправлены в тюрьму не только за участие в гуаримбах. Мы должны вспомнить, что среди них есть и те, кого подозревали и в некоторых случае приговорили за неудавшуюся попытку убийства главы государства, которая была предпринята против президента Николаса Мадуро. Некоторые были схвачены за попытку действий против правительства в составе военной группы.
Да, вы правы: существует риск, что они повторят преступления такого рода. И это тот риск, на который наше правительство идет в соглашениях подобного рода, это то, что мы кладем на весы. Согласиться на это – ради того, чтобы была возможность двигаться вперед с признанием, например, со стороны Европейского Союза. Мы не знаем, что получится в итоге, мы можем это предполагать. Но да, мы бы хотели иметь возможность объединить все эти условия, чтобы выборы прошли без каких бы то ни было препятствий, и чтобы наша будущая Национальная ассамблея была признана. Тогда мы сможем сказать, что у нас функционируют все ветви власти, и в том числе имеющая столь важное значение законодательная власть. Мы работаем над тем, чтобы она была в большинстве своем чавистской. Тогда мы сможем понемногу продвигаться вперед, имея возможность нормальным образом проводить политику правительства страны.
Например, мы не можем подать иск против Банка Англии, чтобы бороться за наше золото, как это сделала бы любая другая страна, потому что законодательная власть в нашей стране неправоспособна в настоящий момент. Как мы знаем, у этого своя история. А так многие вещи начали бы приходить в порядок. И нас не смогут обвинить в том, что законодательная власть у нас захвачена, потому что она существует, работает, она была избрана нашим народом в ходе прозрачных выборов по мнению тех, кто будет участвовать в них в качестве наблюдателей.
Итак, это условие, которое наш президент взвешивает, чтобы получить другие вещи, которые выгодны для руководства страны и для непрерывности революционного процесса.
Сама по себе эта мера (президентская амнистия – прим.Ред) – это одна из вещей, которые выдвигаются в рамках переговоров, которые проходили при посредничестве Норвегии, «столов диалога», которые были у нас с оппозицией без каких бы то ни было посредников, с представителями Папы Римского несколько лет назад, при посредничестве президентов региона, как в случае с Доминиканской Республикой (этот диалог тогда закончился провалом – и не из-за чавистов, а из-за оппозиции). Выдвигается ряд требований, просьб, которые наш президент и его политическая команда взвешивают. Такого рода решения принимаются, чтобы получать, скажем так, уровень доверия в отношении того, что предлагает президент. Выборы, обновление органов избирательной власти и другие решения, которые необходимы для того, чтобы мы располагали в некоторой степени, если это возможно, международным признанием. Чтобы снизилось давление, чтобы нашему народу жилось легче, чтобы были удовлетворены его базовые потребности. Я имею в виду закупку медикаментов, продуктов питания, сырья для производства. Чтобы прекратилось это давление, и у нас бы было больше возможностей.
Так принимается сложное решение освободить этих представителей оппозиции, которые были отправлены в тюрьму не только за участие в гуаримбах. Мы должны вспомнить, что среди них есть и те, кого подозревали и в некоторых случае приговорили за неудавшуюся попытку убийства главы государства, которая была предпринята против президента Николаса Мадуро. Некоторые были схвачены за попытку действий против правительства в составе военной группы.
Да, вы правы: существует риск, что они повторят преступления такого рода. И это тот риск, на который наше правительство идет в соглашениях подобного рода, это то, что мы кладем на весы. Согласиться на это – ради того, чтобы была возможность двигаться вперед с признанием, например, со стороны Европейского Союза. Мы не знаем, что получится в итоге, мы можем это предполагать. Но да, мы бы хотели иметь возможность объединить все эти условия, чтобы выборы прошли без каких бы то ни было препятствий, и чтобы наша будущая Национальная ассамблея была признана. Тогда мы сможем сказать, что у нас функционируют все ветви власти, и в том числе имеющая столь важное значение законодательная власть. Мы работаем над тем, чтобы она была в большинстве своем чавистской. Тогда мы сможем понемногу продвигаться вперед, имея возможность нормальным образом проводить политику правительства страны.
Например, мы не можем подать иск против Банка Англии, чтобы бороться за наше золото, как это сделала бы любая другая страна, потому что законодательная власть в нашей стране неправоспособна в настоящий момент. Как мы знаем, у этого своя история. А так многие вещи начали бы приходить в порядок. И нас не смогут обвинить в том, что законодательная власть у нас захвачена, потому что она существует, работает, она была избрана нашим народом в ходе прозрачных выборов по мнению тех, кто будет участвовать в них в качестве наблюдателей.
Итак, это условие, которое наш президент взвешивает, чтобы получить другие вещи, которые выгодны для руководства страны и для непрерывности революционного процесса.
— Как бы вы охарактеризовали ситуацию в рядах оппозиции? Какая часть оппозиции намерена участвовать в выборах?
— Венесуэльская оппозиция обладает очень специфическими характеристиками. Многие годы она предпринимала незаконные действия, что не пристало делать оппозиции, имеющей признание внутри страны. Они пытались организовать насильственный уход президента Николаса Мадуро. И еще при команданте Чавесе было множество моментов, когда оппозиция напрямую участвовала в деятельности такого рода.
В последние несколько лет мы видим, что оппозиция открыто раскололась на две части. Есть оппозиция, склонная к насилию, которая не признает президента Николаса Мадуро. Она любой ценой добивается на всевозможных площадках на международном уровне вмешательства в дела нашей страны, продвигает это вмешательство; говорит, каким должно быть вмешательство; указывает, кого должно подвергнуть санкциям; указывает правительству Соединенных Штатов, какие активы можно забрать. То есть делает все в попытке добиться ухода президента Мадуро. Даже содействует попытке вторжения, президент об этом говорит практически все время – потому что они постоянно это планируют, прежде всего с территории Колумбии, тренируя наемников, получая консультирование этих наемников со стороны специальных сил Соединенных Штатов. Данным группам предоставляются все условия с согласия президента Дуке и его правительства.
Вот такая у нас оппозиция. Она делает все возможное, чтобы наша страна подвергалась расправе, санкциям, блокаде. Невозможно представить подобное ни в одной стране. А страны, где это происходит, находятся в состоянии войны, у них правительства, установленные извне.
С другой стороны у нас есть оппозиция более уравновешенная, которая не разделяет принципов боливарианской революции, но понимает, что нельзя допустить продажу родины империи, Соединенным Штатам и их союзникам, Западу, чтобы самим взять власть.
Для того чтобы взять власть, оппозиция должна действовать, когда ей обеспечены возможности для работы, пропаганды своих идей, в отсутствие преследований, в чем порой обвиняют правительство. И при наличии определенных условий: чтобы органы избирательной власти были обновлены - и это на самом деле было сделано в соответствии с конституцией. Кроме того, оппозиция и в целом все партии, которые станут частью грядущего электорального процесса, смогут располагать большим количеством мест в Национальной ассамблее. Органами избирательной власти было одобрено, что в парламенте будет больше мест.
В выборах будут участвовать 107 организаций – самого разного характера. Национальные, региональные, муниципальные, вплоть до самого малого уровня политико-географического деления нашей страны.
С той группой оппозиции, которая участвует в выборах, есть диалог, ведутся переговоры. Они просят о каких-то вещах, эти вещи принимаются во внимание, осуществляется движение вперед в соответствии с этими требованиями – для того, чтобы избирательный процесс был максимально прозрачным.
В последние несколько лет мы видим, что оппозиция открыто раскололась на две части. Есть оппозиция, склонная к насилию, которая не признает президента Николаса Мадуро. Она любой ценой добивается на всевозможных площадках на международном уровне вмешательства в дела нашей страны, продвигает это вмешательство; говорит, каким должно быть вмешательство; указывает, кого должно подвергнуть санкциям; указывает правительству Соединенных Штатов, какие активы можно забрать. То есть делает все в попытке добиться ухода президента Мадуро. Даже содействует попытке вторжения, президент об этом говорит практически все время – потому что они постоянно это планируют, прежде всего с территории Колумбии, тренируя наемников, получая консультирование этих наемников со стороны специальных сил Соединенных Штатов. Данным группам предоставляются все условия с согласия президента Дуке и его правительства.
Вот такая у нас оппозиция. Она делает все возможное, чтобы наша страна подвергалась расправе, санкциям, блокаде. Невозможно представить подобное ни в одной стране. А страны, где это происходит, находятся в состоянии войны, у них правительства, установленные извне.
С другой стороны у нас есть оппозиция более уравновешенная, которая не разделяет принципов боливарианской революции, но понимает, что нельзя допустить продажу родины империи, Соединенным Штатам и их союзникам, Западу, чтобы самим взять власть.
Для того чтобы взять власть, оппозиция должна действовать, когда ей обеспечены возможности для работы, пропаганды своих идей, в отсутствие преследований, в чем порой обвиняют правительство. И при наличии определенных условий: чтобы органы избирательной власти были обновлены - и это на самом деле было сделано в соответствии с конституцией. Кроме того, оппозиция и в целом все партии, которые станут частью грядущего электорального процесса, смогут располагать большим количеством мест в Национальной ассамблее. Органами избирательной власти было одобрено, что в парламенте будет больше мест.
В выборах будут участвовать 107 организаций – самого разного характера. Национальные, региональные, муниципальные, вплоть до самого малого уровня политико-географического деления нашей страны.
С той группой оппозиции, которая участвует в выборах, есть диалог, ведутся переговоры. Они просят о каких-то вещах, эти вещи принимаются во внимание, осуществляется движение вперед в соответствии с этими требованиями – для того, чтобы избирательный процесс был максимально прозрачным.
— Некоторые левые партии и движения, которые ранее входили в один альянс с Единой соцпартией Венесуэлы (Большой Патриотический Полюс), в том числе венесуэльская Компартия, создали новый альянс под названием Народная революционная альтернатива, чтобы участвовать в выборах независимо от чавистов. Каковы причины данного решения? Как чавизм отвечает на это дистанцирование и на критику слева?
— Это феномен, который возник, я бы сказал, непостижимым образом. Ведь одна из наиболее важных вещей, которая требуется в ситуации, подобной той, что переживает наша страна – это единство всех прогрессивных, антиимпериалистических сил, которые защищают родину и не намерены позволять, чтобы нам навязывали решения извне.
Нужно пояснить, что в рядах некоторых партий, которые традиционно входили в Патриотический полюс, обнаружились некоторые нарушения. Например, есть такая политическая организация, которая называется «Родина для всех» (Patria para todos), так вот ее руководство на национальном уровне на протяжении многих лет не проходило через процедуры обсуждения и переизбрания. А это не допускается в нашей политической жизни. И сами члены партии других уровней обратились в Верховный суд с требованием, чтобы эти вещи были исправлены. В результате решением Верховного суда были назначены временные руководители данной политической организации, с тем чтобы было организовано открытое обсуждение того, кто займет в ней посты различного уровня. «Родина для всех» в настоящий момент работает вместе с нами. Единственное, что некоторые ее руководители, генеральный секретарь партии и немногие другие руководители, которые его поддерживают, находятся вне этой организации.
То же самое произошло и с другими партиями – в том числе правыми, например, с «Демократическим действием». У них есть такой лидер по имени Энри Рамос Аллуп, который десятки лет занимал пост руководителя – без какого-либо обсуждения с членами партии, согласны ли они с тем, чтобы его руководство продолжалось. Не было никакого обсуждения политики партии, абсолютно ничего. И в данном случае тоже было вынесено аналогичное решение.
Но вернемся на левый фланг. Наверное, наиболее знаковый случай, и я это говорю с большой горечью, - это Коммунистическая партия Венесуэлы, старейшая партия, которая существует в нашей политической истории после падения диктатуры Гомеса в первой половине прошлого века. Компартия не согласна со многим в политике, которую проводит наше правительство, президент Николас Мадуро, прежде всего, в области экономики.
Я сам многие годы был членом Коммунистической партии, наша семья в целом (отец Карлоса Фарии, Хесус Фариа, занимал пост генерального секретаря Коммунистической партии Венесуэлы в 1951-1985 гг – прим.Ред). Когда команданте Чавес призвал к объединению всех революционных сил в одну общую партию, - да, все не сократилось до одной партии, другие партии остались, - но мы перешли в ряды на тот момент недавно созданной Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV). Мы обсуждали это с руководством Компартии, и в этом не было никакого конфликта.
Так вот Коммунистическая партия критикует, не принимая во внимание, - и это мы понимаем меньше всего, - в каких обстоятельствах принимаются те или иные решения в сфере экономики. Например, они требуют больших выплат трудящимся, увеличения их зарплат. Они требуют контроля над ценами на продукты первой необходимости. Это при том, что президент Николас Мадуро в рамках своей политики всегда отдает приоритет доходам всех трудящихся страны. Во всех миссиях, планах поддержки населения, всех социальных групп, которые существуют, всегда ищется способ увеличить их доходы. Был создан механизм «удостоверения родины» (Carnet de la Patria) – это автоматическая система, которая содержит в себе информацию о владельце: сколько у него детей, где он живет, какой доход имеет, где работает. С помощью этого средства человеку направляются ресурсы. Я не могу сказать, говоря откровенно, что президент Мадуро не уделяет постоянного внимания своему народу. Да, этого недостаточно, и разогреваемая инфляция, воздействию которой подвергается наша экономика, растет гораздо более быстрыми темпами, чем имеющиеся у нас возможности. Но экономика – это то, что должно отвечать определенным предварительным расчетам. Невозможно бесконечно делать с деньгами все, что захочется, это также имеет свое негативное воздействие. И в случае с президентом Мадуро мы видим, что он постоянно пытается сделать так, чтобы доходы поддерживались на максимально возможном уровне.
Коммунистическая партия также критикует то обстоятельство, что их не принимают во внимание в моменты принятия решений, что с ними не советуются. Позиции, которые занимает эта политическая организация, не могут быть поняты в столь сложные моменты, когда ты подвергаешь опасности разделения революционные силы, которые пытаются получить большинство в органе законодательной власти. А мы знаем, что значит не иметь большинства. Мы пять лет, с декабря 2015 года, страдаем от того поражения на выборах и тех трудностей, которые возникли. Оппозиции была передана политическая платформа, которой является Национальная ассамблея, и исходя из этого начала действовать та антипатриотическая, склонная к насилию оппозиция, которую воплощает в себе самопровозглашенный Гуайдо. Нам непонятно, как при существующем положении вещей, когда самым важным является защита родины, предотвращение какого бы то ни было вмешательства, вторжения, можно создавать пространство политической деятельности отдельно от правящей партии, PSUV.
Нужно пояснить, что в рядах некоторых партий, которые традиционно входили в Патриотический полюс, обнаружились некоторые нарушения. Например, есть такая политическая организация, которая называется «Родина для всех» (Patria para todos), так вот ее руководство на национальном уровне на протяжении многих лет не проходило через процедуры обсуждения и переизбрания. А это не допускается в нашей политической жизни. И сами члены партии других уровней обратились в Верховный суд с требованием, чтобы эти вещи были исправлены. В результате решением Верховного суда были назначены временные руководители данной политической организации, с тем чтобы было организовано открытое обсуждение того, кто займет в ней посты различного уровня. «Родина для всех» в настоящий момент работает вместе с нами. Единственное, что некоторые ее руководители, генеральный секретарь партии и немногие другие руководители, которые его поддерживают, находятся вне этой организации.
То же самое произошло и с другими партиями – в том числе правыми, например, с «Демократическим действием». У них есть такой лидер по имени Энри Рамос Аллуп, который десятки лет занимал пост руководителя – без какого-либо обсуждения с членами партии, согласны ли они с тем, чтобы его руководство продолжалось. Не было никакого обсуждения политики партии, абсолютно ничего. И в данном случае тоже было вынесено аналогичное решение.
Но вернемся на левый фланг. Наверное, наиболее знаковый случай, и я это говорю с большой горечью, - это Коммунистическая партия Венесуэлы, старейшая партия, которая существует в нашей политической истории после падения диктатуры Гомеса в первой половине прошлого века. Компартия не согласна со многим в политике, которую проводит наше правительство, президент Николас Мадуро, прежде всего, в области экономики.
Я сам многие годы был членом Коммунистической партии, наша семья в целом (отец Карлоса Фарии, Хесус Фариа, занимал пост генерального секретаря Коммунистической партии Венесуэлы в 1951-1985 гг – прим.Ред). Когда команданте Чавес призвал к объединению всех революционных сил в одну общую партию, - да, все не сократилось до одной партии, другие партии остались, - но мы перешли в ряды на тот момент недавно созданной Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV). Мы обсуждали это с руководством Компартии, и в этом не было никакого конфликта.
Так вот Коммунистическая партия критикует, не принимая во внимание, - и это мы понимаем меньше всего, - в каких обстоятельствах принимаются те или иные решения в сфере экономики. Например, они требуют больших выплат трудящимся, увеличения их зарплат. Они требуют контроля над ценами на продукты первой необходимости. Это при том, что президент Николас Мадуро в рамках своей политики всегда отдает приоритет доходам всех трудящихся страны. Во всех миссиях, планах поддержки населения, всех социальных групп, которые существуют, всегда ищется способ увеличить их доходы. Был создан механизм «удостоверения родины» (Carnet de la Patria) – это автоматическая система, которая содержит в себе информацию о владельце: сколько у него детей, где он живет, какой доход имеет, где работает. С помощью этого средства человеку направляются ресурсы. Я не могу сказать, говоря откровенно, что президент Мадуро не уделяет постоянного внимания своему народу. Да, этого недостаточно, и разогреваемая инфляция, воздействию которой подвергается наша экономика, растет гораздо более быстрыми темпами, чем имеющиеся у нас возможности. Но экономика – это то, что должно отвечать определенным предварительным расчетам. Невозможно бесконечно делать с деньгами все, что захочется, это также имеет свое негативное воздействие. И в случае с президентом Мадуро мы видим, что он постоянно пытается сделать так, чтобы доходы поддерживались на максимально возможном уровне.
Коммунистическая партия также критикует то обстоятельство, что их не принимают во внимание в моменты принятия решений, что с ними не советуются. Позиции, которые занимает эта политическая организация, не могут быть поняты в столь сложные моменты, когда ты подвергаешь опасности разделения революционные силы, которые пытаются получить большинство в органе законодательной власти. А мы знаем, что значит не иметь большинства. Мы пять лет, с декабря 2015 года, страдаем от того поражения на выборах и тех трудностей, которые возникли. Оппозиции была передана политическая платформа, которой является Национальная ассамблея, и исходя из этого начала действовать та антипатриотическая, склонная к насилию оппозиция, которую воплощает в себе самопровозглашенный Гуайдо. Нам непонятно, как при существующем положении вещей, когда самым важным является защита родины, предотвращение какого бы то ни было вмешательства, вторжения, можно создавать пространство политической деятельности отдельно от правящей партии, PSUV.
— Несколько месяцев назад к венесуэльских берегам подошли нефтяные танкеры из Ирана с топливом и сырьем для работы нефтяной промышленности. Как мы помним, это был ответ на охвативший Венесуэлу бензиновый кризис. В чем его причины, удалось ли правительству смягчить положение, и что сегодня происходит в нефтяной сфере Венесуэлы?
— Мы – страна с той особенностью, что наши валютные поступления почти целиком зависят от количества нефти, которую мы произведем и сможем реализовать. Нефтяной фронт, компания PDVSA стали главной мишенью атаки со стороны правительства президента Трампа. PDVSA была подвергнута санкциям, у нее были отобраны принадлежащие ей активы, как в случае с Citgo, очень важной компанией, которая находится в Соединенных Штатах и не только перерабатывает нефть, но обладает сетью из нескольких тысяч заправочных станций. Санкции, которым была подвергнута PDVSA, выливаются в невозможность распоряжаться промышленностью с финансовой точки зрения.
С точки зрения технической и технологической также остается заблокированной любая возможность закупки запчастей, оборудования, необходимого для нефтяной отрасли - не только для нефтедобычи, но и для нефтепереработки. Вся наша промышленность была создана по технологическим моделям Запада. И когда нужно осуществить техническое обслуживание, вам чинят всяческие препятствия, чтобы вы этого сделать не смогли. Конечно, это оказывает прямое влияние на функционирование промышленных предприятий.
Что касается нефтедобычи, мы сейчас находимся примерно на уровне 300-400 тысяч баррелей нефти в день. Мы не можем увеличить объемы нефтедобычи, потому что все наши нефтехранилища заполнены. А заняты они потому, что не было нормальных возможностей транспортировать нефть: найти танкеры, которые бы перевезли нефть на мировые рынки; продать нефть, получить ресурсы и поместить их на счета PDVSA, чтобы с их помощью PDVSA могла приобрести все то, о чем мы говорим в смысле запчастей и технологий.
Первое, что делают Соединенные Штаты — это определяют, что это был за корабль, накладывают санкции на капитана, на сам корабль и на компанию-владельца корабля. Понятно, что никто не хочет подвергаться санкциям такого рода. Мы вынуждены искать особые способы работы. Но что касается производства, то оно сдерживается по этой причине.
Что касается нефтепереработки, есть вещи, которые наносят ущерб индустрии по тем же самым причинам. И добавляется еще одна тема, как в области переработки, но также и в производстве – это внутренний саботаж. Потому что находят людей специально для того, чтобы заниматься такого рода деятельностью, чтобы парализовать производство. Я хочу привести такой пример, сам вице-президент Тарек Эль-Айссами (вице-президент Венесуэлы по вопросам экономики, министр промышленности и национального производства, министр нефтяной промышленности – прим.Ред), который руководит процессами в сфере нефтепереработки и вместе со своей командой видит, что происходит: работа идет, а потом внезапно происходит внутреннее преступное действо со стороны групп, которые для этого задействованы. Недавно был схвачен еще один североамериканский наемник, который располагал документами, относящимися к нефтеперерабатывающему предприятию, у него были схемы, оружие. Он был передан системе правосудия, его будут преследовать в судебном порядке. Согласитесь, было бы очень странно, если бы человек из Соединенных Штатов, который вдобавок служил в армии, который, как выясняется, обладает такого рода информацией, а кроме того, серьезно вооружен, просто бы занимался туризмом в Венесуэле.
Что касается Ирана, то он нам очень помогает – не только отправкой бензина, но и отправкой деталей, в которых нуждается наше оборудование. Иран – страна с огромным индустриальным опытом, очень развитая в промышленном отношении; страна, которая, как и мы, является антиимпериалистической. И это страна, которая имеет большой опыт деятельности в условиях многолетнего давления и блокады.
Корабли, о которых вы говорили, оказали поддержку венесуэльскому народу, чтобы у него был бензин. Он закончился. Нефтеперерабатывающие предприятия производят все еще недостаточное количество топлива, они парализованы в ситуации, которую до сих пор не удалось стабилизировать, в том числе по причинам, которые я только что назвал. В настоящее время в пути еще три танкера. Мы надеемся, что все пройдет без помех. Так что мы работаем. Большинство сотрудников нашей главной отрасли промышленности хорошо осознают, что можно иметь разногласия с нашим правительством, но важно, чтобы эта отрасль функционировала должным образом.
С точки зрения технической и технологической также остается заблокированной любая возможность закупки запчастей, оборудования, необходимого для нефтяной отрасли - не только для нефтедобычи, но и для нефтепереработки. Вся наша промышленность была создана по технологическим моделям Запада. И когда нужно осуществить техническое обслуживание, вам чинят всяческие препятствия, чтобы вы этого сделать не смогли. Конечно, это оказывает прямое влияние на функционирование промышленных предприятий.
Что касается нефтедобычи, мы сейчас находимся примерно на уровне 300-400 тысяч баррелей нефти в день. Мы не можем увеличить объемы нефтедобычи, потому что все наши нефтехранилища заполнены. А заняты они потому, что не было нормальных возможностей транспортировать нефть: найти танкеры, которые бы перевезли нефть на мировые рынки; продать нефть, получить ресурсы и поместить их на счета PDVSA, чтобы с их помощью PDVSA могла приобрести все то, о чем мы говорим в смысле запчастей и технологий.
Первое, что делают Соединенные Штаты — это определяют, что это был за корабль, накладывают санкции на капитана, на сам корабль и на компанию-владельца корабля. Понятно, что никто не хочет подвергаться санкциям такого рода. Мы вынуждены искать особые способы работы. Но что касается производства, то оно сдерживается по этой причине.
Что касается нефтепереработки, есть вещи, которые наносят ущерб индустрии по тем же самым причинам. И добавляется еще одна тема, как в области переработки, но также и в производстве – это внутренний саботаж. Потому что находят людей специально для того, чтобы заниматься такого рода деятельностью, чтобы парализовать производство. Я хочу привести такой пример, сам вице-президент Тарек Эль-Айссами (вице-президент Венесуэлы по вопросам экономики, министр промышленности и национального производства, министр нефтяной промышленности – прим.Ред), который руководит процессами в сфере нефтепереработки и вместе со своей командой видит, что происходит: работа идет, а потом внезапно происходит внутреннее преступное действо со стороны групп, которые для этого задействованы. Недавно был схвачен еще один североамериканский наемник, который располагал документами, относящимися к нефтеперерабатывающему предприятию, у него были схемы, оружие. Он был передан системе правосудия, его будут преследовать в судебном порядке. Согласитесь, было бы очень странно, если бы человек из Соединенных Штатов, который вдобавок служил в армии, который, как выясняется, обладает такого рода информацией, а кроме того, серьезно вооружен, просто бы занимался туризмом в Венесуэле.
Что касается Ирана, то он нам очень помогает – не только отправкой бензина, но и отправкой деталей, в которых нуждается наше оборудование. Иран – страна с огромным индустриальным опытом, очень развитая в промышленном отношении; страна, которая, как и мы, является антиимпериалистической. И это страна, которая имеет большой опыт деятельности в условиях многолетнего давления и блокады.
Корабли, о которых вы говорили, оказали поддержку венесуэльскому народу, чтобы у него был бензин. Он закончился. Нефтеперерабатывающие предприятия производят все еще недостаточное количество топлива, они парализованы в ситуации, которую до сих пор не удалось стабилизировать, в том числе по причинам, которые я только что назвал. В настоящее время в пути еще три танкера. Мы надеемся, что все пройдет без помех. Так что мы работаем. Большинство сотрудников нашей главной отрасли промышленности хорошо осознают, что можно иметь разногласия с нашим правительством, но важно, чтобы эта отрасль функционировала должным образом.
— Что предпринимает Венесуэла, чтобы вернуть свои конфискованные активы? Используются ли какие-либо юридические инструменты, чтобы, например, отстоять венесуэльское золото, которое находится в Банке Англии? Что будет с Citgo? Может ли Венесуэла что-либо сделать для ее возвращения?
— Суд низшей инстанции вынес решение насчет венесуэльского золота, которое находится в Банке Англии. Суд постановил, что золото должно оставаться там, и наша команда юристов работает над тем, чтобы перенести дело в вышестоящую инстанцию, которая вынесет решение по этому вопросу. (Пока интервью готовилось к публикации, пришло сообщение о том, что Апелляционный суд Англии отменил решение Высокого суда Лондона, ранее вставшего на сторону Хуана Гуайдо в споре о судьбе венесуэльского золота – прим.Ред). Мы полагаем, что с точки зрения репутационной это дело в перспективе окажет свое неблагоприятное влияние. Не то чтобы приведет к отставке правительства, но репутация страны будет сильно скомпрометирована, потому что ею были конфискованы активы, которые ей не принадлежат – по политическим причинам. Посмотрим, что будет, когда начнет работу наша новая Национальная ассамблея, станут ли возможными какие-либо изменения в этой области.
С Citgo все гораздо сложнее. Мы верим, что компания вернется в руки венесуэльского народа, но конечно это сложное дело с юридической точки зрения.
С Citgo все гораздо сложнее. Мы верим, что компания вернется в руки венесуэльского народа, но конечно это сложное дело с юридической точки зрения.
— Я хотела бы поговорить также о ситуации с коронавирусом в Венесуэле. Мы понимаем, насколько сложно противостоять пандемии стране, которая находится в блокаде. Но в то же время есть статистика, и мы можем заметить, что количество зараженных в Венесуэле в пропорции к количеству населения существенно ниже, чем в других странах региона. В чем причины этого феномена? Можем ли мы сказать, что это результат работы правительства, которое изначально предприняло необходимые меры довольно рано? Можно ли говорить, что это результаты усилий боливарианской революции на протяжении всех этих 20 лет по созданию всеобщей бесплатной системы здравоохранения?
— Это очень актуальный и важный вопрос. Да, причина, по которой в нашей стране количество заболевших относительно нашего населения и статистики в других странах региона не такое высокое, это именно результат своевременных действий, предпринятых президентом Николасом Мадуро. Когда в нашей стране начали принимать необходимые меры, мало кто из правительств региона воспринимал все это всерьез. Меры были довольно радикальные, и это способствовало тому, чтобы появилось осознание, что речь идет о болезни очень опасной и что нужно проявлять максимально возможную осторожность.
Мы находимся в условиях гораздо более специфических, чем другие страны. Как мы подробно объясняли в ходе нашего разговора, мы находимся в блокаде и, конечно, это оказывает сильное влияние на жизнь нашего народа. Это выражается в том, что в отличие от других стран мы не можем приобрести лекарства, тесты для того, чтобы установить наличие вируса, лекарства. Мы сталкиваемся со всеми возможными трудностями, мешающими осуществлять эти закупки в нормальном режиме. Поэтому нам гораздо сложнее контролировать эпидемию.
В определенный момент очень безответственным образом правительства наиболее близких к нашей стране государств в регионе начали подталкивать к отъезду венесуэльские семьи. Создавали им такие условия, чтобы они стремились вернуться в Венесуэлу, осуществляя дискриминацию, отстраняя от работы. Люди въезжали в страну зачастую уже будучи зараженными и могли заразить остальное население. И вот когда тысячи венесуэльских соотечественников почувствовали необходимость вернуться, они были встречены правительством, о каждом из них позаботились на границе, им были сделаны анализы на COVID-19, они прошли карантин в специально созданных для этих целей местах. Стремились сделать так, чтобы не было никаких сомнений в том, что въезжающие не представляют угрозу.
Но люди также начали проникать в страну по тропам, импровизированными путями, которые существуют на нашей протяженной границе с Колумбией (ее длина составляет более 2000 км). Понятно, что эти люди не прошли необходимые процедуры, их не обследовали. И когда они приезжали в места своего проживания, они становились источником распространения инфекции. Это стало причиной роста количества заболевших, до этого у нас эти показатели были очень низкие.
И также нужно упомянуть механизм, который используется в нашей стране: когда в течение семи дней применяются меры строгой изоляции, то есть нельзя выходить, пользоваться транспортом, остановлены многие виды экономической деятельности. А следующие семь дней активизируется работа промышленных отраслей, начинают работать некоторые виды транспорта, то есть происходит некоторое смягчение. Президент Николас Мадуро рассказывал об этом механизме, выступая на Генассамблее ООН. Это подход, с которым Венесуэла может поделиться с другими странами, и он дает результаты.
И разумеется, нам в огромной степени помогает то, что было создано за все эти 20 лет революции. Первичное медицинское обслуживание в рамках системы Barrio adentro («Внутри квартала») играет огромную роль. Это ровно то, что нужно в настоящий момент и что обеспечивает гораздо более высокий уровень эффективности в рамках пандемии: чтобы врач был как можно ближе к населению и постоянно следил за ситуацией. Туда, где нет подразделений системы «Внутри квартала», были направлены группы добровольцев – венесуэльских врачей и сотрудников кубинских медицинских бригад, которые нам помогают. Они едут в самые глухие места следить за состоянием здоровья населения.
Мы находимся в условиях гораздо более специфических, чем другие страны. Как мы подробно объясняли в ходе нашего разговора, мы находимся в блокаде и, конечно, это оказывает сильное влияние на жизнь нашего народа. Это выражается в том, что в отличие от других стран мы не можем приобрести лекарства, тесты для того, чтобы установить наличие вируса, лекарства. Мы сталкиваемся со всеми возможными трудностями, мешающими осуществлять эти закупки в нормальном режиме. Поэтому нам гораздо сложнее контролировать эпидемию.
В определенный момент очень безответственным образом правительства наиболее близких к нашей стране государств в регионе начали подталкивать к отъезду венесуэльские семьи. Создавали им такие условия, чтобы они стремились вернуться в Венесуэлу, осуществляя дискриминацию, отстраняя от работы. Люди въезжали в страну зачастую уже будучи зараженными и могли заразить остальное население. И вот когда тысячи венесуэльских соотечественников почувствовали необходимость вернуться, они были встречены правительством, о каждом из них позаботились на границе, им были сделаны анализы на COVID-19, они прошли карантин в специально созданных для этих целей местах. Стремились сделать так, чтобы не было никаких сомнений в том, что въезжающие не представляют угрозу.
Но люди также начали проникать в страну по тропам, импровизированными путями, которые существуют на нашей протяженной границе с Колумбией (ее длина составляет более 2000 км). Понятно, что эти люди не прошли необходимые процедуры, их не обследовали. И когда они приезжали в места своего проживания, они становились источником распространения инфекции. Это стало причиной роста количества заболевших, до этого у нас эти показатели были очень низкие.
И также нужно упомянуть механизм, который используется в нашей стране: когда в течение семи дней применяются меры строгой изоляции, то есть нельзя выходить, пользоваться транспортом, остановлены многие виды экономической деятельности. А следующие семь дней активизируется работа промышленных отраслей, начинают работать некоторые виды транспорта, то есть происходит некоторое смягчение. Президент Николас Мадуро рассказывал об этом механизме, выступая на Генассамблее ООН. Это подход, с которым Венесуэла может поделиться с другими странами, и он дает результаты.
И разумеется, нам в огромной степени помогает то, что было создано за все эти 20 лет революции. Первичное медицинское обслуживание в рамках системы Barrio adentro («Внутри квартала») играет огромную роль. Это ровно то, что нужно в настоящий момент и что обеспечивает гораздо более высокий уровень эффективности в рамках пандемии: чтобы врач был как можно ближе к населению и постоянно следил за ситуацией. Туда, где нет подразделений системы «Внутри квартала», были направлены группы добровольцев – венесуэльских врачей и сотрудников кубинских медицинских бригад, которые нам помогают. Они едут в самые глухие места следить за состоянием здоровья населения.
— Социалистические правительства очень любят обвинять в том, что они неэффективны. Но даже в этом конкретном случае мы видим совершенно обратное.
— Да, на самом деле все как раз наоборот. Это большая ошибка и большая ложь западного мира и всех тех, кто продвигает идеалы капитализма и атакует социализм. Только потому, что был опыт Советского Союза – очень важный, но который не смог выжить совсем по другим причинам. Но таким образом пытаются обвинить всю политическую систему в неэффективности в удовлетворении потребностей населения, в данном случае в области здравоохранения. Между тем социалистическая система гарантирует бесплатное медицинское обслуживание, и это было отлично видно на протяжении семи десятилетий, которые просуществовал Советский Союз. Я сам был тому свидетелем, когда здесь учился. Вплоть до операций на открытом сердце и любой другой важной медицинской услуги – все предоставлялось абсолютно бесплатно. К этому же самому мы стремимся и в нашей стране, от первичного звена здравоохранения до медицинского обслуживания в больницах. Конечно, требуется и время, и специалисты, и сознательность, чтобы эти учреждения хорошо работали. Укрепление системы медицинской помощи – это длительный процесс.
— Международная независимая миссия по установлению фактов представила доклад, в котором правительство Венесуэлы обвиняется в нарушении прав человека. Почему этот документ появился именно сейчас, когда страна готовится к проведению парламентских выборов?
— Это делается с целью создать негативный шум, чтобы международное сообщество высказывалось на этот счет, осуждало правительство Николаса Мадуро. Надо сказать, что этот доклад был подготовлен независимой группой, финансируемой странами, входящими в Группу Лимы. Представьте себе, они претендовали на то, чтобы выпустить доклад о правах человека, не ступив ногой на венесуэльскую землю.
Мы понимаем, когда Верховный комиссар ООН по правам человека госпожа Бачелет имела возможность посетить Венесуэлу, вместе со своей командой оценить ситуацию. Мы были не согласны с ней в каких-то моментах, когда то, что мы знаем о происходящем у нас, не совпадало с тем, что увидели они. Тем не менее, отношения развивались гораздо лучше. В Венесуэле присутствуют работники этого учреждения, они работают на постоянной основе, находятся в постоянном контакте с заключенными в Венесуэле, с представителями полицейских и судебных властей. Наши хорошие отношения дали тот результат, что сама верховный комиссар заявила о необходимости снятия с Венесуэлы санкций. Это важная вещь, к которой удалось прийти в результате диалога, настойчивости, выдержки, потому что мы говорим об институтах с большой степенью проникновения политических групп, которые являются противниками нашего революционного процесса, и любой ценой пытаются ему помешать, скомпрометировать, нанести вред венесуэльскому правительству.
Возвращаясь к докладу, который был сделан: он абсолютно односторонний, однобокий, в нем нет того, чем должен обладать доклад такого типа – объективности и прозрачности. Вы не можете дать объективную картину, если вы даже не были стране в поисках точек зрения. Ведь доклад, чтобы он удался, должен основываться на мнениях тех, с кем вы разговаривали – представителей как оппозиции, так и противоположного лагеря, а также пострадавших. Этот доклад был полностью разоблачен нашим правительством, министром иностранных дел Хорхе Арреасой. Мы продолжаем отстаивать свою точку зрения. В частности, президент Мадуро представил наш доклад, который называется «Правда Венесуэлы против бесчестности: факты и свидетельства осажденной страны».
Мы понимаем, когда Верховный комиссар ООН по правам человека госпожа Бачелет имела возможность посетить Венесуэлу, вместе со своей командой оценить ситуацию. Мы были не согласны с ней в каких-то моментах, когда то, что мы знаем о происходящем у нас, не совпадало с тем, что увидели они. Тем не менее, отношения развивались гораздо лучше. В Венесуэле присутствуют работники этого учреждения, они работают на постоянной основе, находятся в постоянном контакте с заключенными в Венесуэле, с представителями полицейских и судебных властей. Наши хорошие отношения дали тот результат, что сама верховный комиссар заявила о необходимости снятия с Венесуэлы санкций. Это важная вещь, к которой удалось прийти в результате диалога, настойчивости, выдержки, потому что мы говорим об институтах с большой степенью проникновения политических групп, которые являются противниками нашего революционного процесса, и любой ценой пытаются ему помешать, скомпрометировать, нанести вред венесуэльскому правительству.
Возвращаясь к докладу, который был сделан: он абсолютно односторонний, однобокий, в нем нет того, чем должен обладать доклад такого типа – объективности и прозрачности. Вы не можете дать объективную картину, если вы даже не были стране в поисках точек зрения. Ведь доклад, чтобы он удался, должен основываться на мнениях тех, с кем вы разговаривали – представителей как оппозиции, так и противоположного лагеря, а также пострадавших. Этот доклад был полностью разоблачен нашим правительством, министром иностранных дел Хорхе Арреасой. Мы продолжаем отстаивать свою точку зрения. В частности, президент Мадуро представил наш доклад, который называется «Правда Венесуэлы против бесчестности: факты и свидетельства осажденной страны».
— В антивенесуэльском докладе, в частности, говорится о практике произвольных задержаний и внесудебных казней, в которых обвиняют действующие власти. И даже со стороны некоторых левых мы слышим критику, что операции, осуществляемые подразделениями Сил специального назначения (FAES) Национальной Боливарианской полиции в бедных районах, подрывают доверие народа к правительству. В этой связи не могли бы вы рассказать о венесуэльском спецназе FAES? С какой целью была создана эта структура и какие функции выполняет?
— FAES были созданы сравнительно недавно. Главным образом для того, чтобы иметь силы специального назначения, которые бы занялись раскрытием всех этих актов саботажа, убийств, попыток переворотов. Революция, разумеется, должна себя защищать. Мы не можем сидеть сложа руки. Могут совершаться какие-то ошибки? Возможно. Но это не является политикой государства, эта структура не была создана, чтобы подавлять, похищать, делать так, чтобы исчезали венесуэльские граждане и представители оппозиции. Это и все другие полицейские подразделения занимаются сохранением общественного порядка, защитой инфраструктуры страны, защитой революции в целом. Очень легко сказать, что некая полицейская организация убивает людей. Но где факты, где информация, где все то, что вы собрали, проведя расследование, чтобы прийти к выводу, что все это действительно так?
Что же касается нашего народа, то на этот счет есть также и другие мнения. И есть люди, которые удовлетворены работой этих полицейских групп, потому что они противостоят криминальным бандам. Это серьезная борьба, и конечно, в ней есть жертвы. К счастью, большинство этих жертв являются представителями преступных групп. Мы отвечаем на социальную проблему, которая у нас есть – отсутствие безопасности, наличие преступных групп и мафии, которые занимаются похищениями и убийствами. И уровень всего этого в значительной степени снизился в нашей стране.
Что же касается нашего народа, то на этот счет есть также и другие мнения. И есть люди, которые удовлетворены работой этих полицейских групп, потому что они противостоят криминальным бандам. Это серьезная борьба, и конечно, в ней есть жертвы. К счастью, большинство этих жертв являются представителями преступных групп. Мы отвечаем на социальную проблему, которая у нас есть – отсутствие безопасности, наличие преступных групп и мафии, которые занимаются похищениями и убийствами. И уровень всего этого в значительной степени снизился в нашей стране.
— Господин посол, спасибо за ваши ответы. Мы желаем чавизму убедительной победы в декабре.
— Мы усиленно над этим работаем и верим в победу.
Беседовала Ольга Гарбуз