Notcoin — будущий дроп от TON/Telegram

Рядовой Коминтерна по кличке "Мигель"

Страница 1 из 10
Нил Никандров
Статья опубликована в журнале "Латинская Америка" № 1 за 1999 год. При использовании ссылка на источник обязательна.
Январь 1999
...Когда говорят, что он добился бы куда больших научных вершин, если бы не "отвлекался" на политику и разведку, то это неумно и ошибочно. Именно боевое прошлое питало его, давало идеи, творческие импульсы и нередко помогало преодолевать ловушки и капканы в партийных и академических коридорах. Нет, он был не "книжным академиком"...

Из воспоминаний "Бланко", соратника И.Р.Григулевича по разведработе.


Впервые на таинственное прошлое Иосифа Григулевича мне намекнули в уныло-безликом кабинете 1-го ЛАО МИД. Случилось это дождливым сентябрем 1982 года. Сравнительно молодой, но уже лысеющий дипломат, Андрей В. перебросил на мой стол серую книжечку автореферата.
И.Р. Григулевич
— Через пару недель защищаю диссертацию, — сказал он. — Тема - социально-политические заварушки на Кубе в 20-е годы. Фактически - о предтечах Фиделя. Надеюсь, ученые мужи из ИЛА проникнутся гениальностью моих изысканий. Тема кандидатской - настоящая целина, тут пахать и пахать! Руководитель мой уверен, что пройдем на ура.


— А кто руководитель? — спросил было я, и тут мой взгляд выхватил, напечатанное на невзрачной обложке имя. — Неужели сам Григулевич?
— Собственной персоной! — воскликнул Андрей, явно довольный произведенным эффектом. — Считаю, что мне страшно повезло. Это же живой энциклопедист, но без академического занудства! Поговоришь с ним, и чувствуешь - он исходил-излазил Латинскую Америку вдоль и поперек. Сидя над пыльными фолиантами, таких знаний не получишь. Не зря слухи ходят, что он полжизни провел там, выполняя секретные миссии...
— Как это? — не понял я. — Какие миссии?
— Откуда мне знать, — усмехнулся Андрей. — Если припомнить некоторые его рассказы и намеки, он был чем-то вроде советского Лоуренса Аравийского в тех далеких краях.

Книгами, вышедшими из-под пера Грига, как его нередко называли друзья и знакомые, можно заполнить шкаф солидных размеров и, наверное, еще один - для сотен и сотен статей, опубликованных в советских и иностранных журналах. И как не пожалеть, что самой интересной книги - своих воспоминаний - Григулевич так и не написал.

Та мимолетная реплика о "таинственном прошлом" Иосифа Григулевича запала в подсознание и, мало-помалу, побудила к поиску материалов о "советском Лоуренсе". Благо, о нем говорили и писали все больше. Познакомиться с Иосифом Ромуальдовичем я так и не успел и сейчас могу утешаться только тем, что это поможет с максимальной объективностью рассказать о нем, не привнося личностных ноток. О харизме и человеческом обаянии Григулевича ходят легенды, по крайней мере они не будут сказываться на полноте и откровенности моего повествования. Перебирая известные, малоизвестные и совсем неизвестные факты его жизни, анализируя этапы его личной и идейно-политической эволюции, мне хотелось бы, насколько это возможно, опровергнуть поспешные и несправедливо-обидные, распинающие его обвинения.

Сегодня очевидно, что завидная работоспособность, неиссякаемая энергия и несравненная острота ума способствовали не только стремительному восхождению Григулевича по ступенькам научной карьеры, но и вызвали "необъявленную войну" со стороны некоторых ревнивых коллег из академического мира. Именно в этой среде возникли настойчивые слухи о том, что карьера Грига "подпирается" могущественным Комитетом госбезопасности.

Действительно, в научных кругах он нередко воспринимался как самозванец-недоучка, как опасный конкурент на почве латиноамериканистики, которая, благодаря появлению социалистического Острова свободы, становилась все более "хлебным" делом. Обидный тезис о том, что Григулевич был всего лишь талантливым компилятором, также был запущен недругами. Дескать, Григ использовал свои способности к языкам (он свободно владел испанским, французским, английским, итальянским, португальским, польским, литовским и некоторыми другими) для сбора материала из малодоступных зарубежных источников, кое-как организовывал его в единое целое и таким образом "штамповал" одну книгу за другой.

Много было сказано о нем обидного, нашептано лживого, анонимно подброшено на полированные влиятельные столы. Тем не менее, Григулевич добился своего, мощь его интеллекта, ренессансность натуры, напористость, равно необходимая для жизни как в советском, так и капиталистическом обществе, помогли ему занять видное место в научной и общественной жизни. И пока Григ был жив, никто всерьез не осмеливался посягнуть на его "имидж" и прочно застолбленное место в науке.


"После моей смерти пишите обо мне все, что знаете и что хотите" , - не раз говорил, смеясь, Григулевич, хорошо понимая, что о нем будет написано много, хлестко и, зачастую, необъективно. Сам он был любителем розыгрышей и мистификаций, и в беседах с друзьями нередко беллетризировал факты своей динамичной и непростой жизни, словно используя литературные приемы "магического реализма". Но каким бы выдумщиком Григулевич ни был, его, несомненно, беспокоило то, что после его смерти обвал обвинений, разоблачений и откровенных выдумок о его прошлом будет травмировать его родных и близких.
Поделиться
Ссылка скопирована!
Комментарии для сайта Cackle