Как Аргентине не повезло стать ядерной державой. По страницам прошлого.
23 Июня 2020г.
Советский посол Григорий Фёдорович Резанов сильно напрягся, когда в начале 1951 года в прессе замелькали сообщения о том, что в Аргентине «успешно экспериментируют» с атомной энергией учёные, «вывезенные» из Германии и Австрии. Об этом первым во всеуслышание заявил сам президент Хуан Перон: «Наши учёные, используя только местные материалы, осуществили управляемое высвобождение атомной энергии, то есть атомный взрыв. Он не потребовал ни урана, ни плутония».
Судя по всему, Перон испытывал такую эйфорию от прорывного достижения учёных, что потерял обычную осторожность, говоря об аргентинском атоме: «Когда я что-то говорю, то знаю, о чём говорю. Я это говорю со всей серьёзностью и предварительно проверяю информацию. По крайней мере, я до сих пор старался не лгать и думаю, что получилось. В общем, то, что я говорю, – это абсолютная правда, не подлежащая сомнению».
Срочные телеграммы из Москвы не заставили себя ждать. Советский Союз с огромным напряжением сил, привлечением ведущих учёных, десятков разведчиков, несколько лет работал над смертоносным «изделием», чтобы догнать американцев, а тут Аргентина, раз-два - и в дамках: объявляет о колоссальном научном прорыве.
От посольства и резидентуры требовали немедленно разобраться: неужели у Перона каким-то образом оказались секретные разработки немцев по атомному оружию? Что известно об учёных, ведущих в Аргентине работу по атомной энергии? Какие есть данные, характеризующие наличие и добычу атомного сырья в Аргентине и других странах Латинской Америки? Для прояснения обстоятельств разрешали использовать всю имеющуюся агентуру и другие возможности. Закулиса «атомного прорыва» Аргентины становилась всё запутаннее, назвать её мистификацией было бы опрометчиво.
В конце марта 1951 года резиденту Монахову по внутреннему телефону позвонил шифровальщик: «Вы у себя? Есть срочная».
Так и есть, снова запрос по атому: «Известен ли резидентуре работающий в Аргентине Рональд Рихтер, учёный из Австрии?».
Монахов дал агентуре задание – выяснить, что это за супер-засекреченный атомный гений? Когда Рихтер появился в Аргентине, каковы политические взгляды и прежние научные достижения? Источники резидентуры давали противоречивые ответы. И тогда резидент обратился к «списку Рябова», своего предшественника: может кто-то из указанных в перечне лиц владеет нужной информацией? Перебрал всех из длинного списка потенциальных помощников советского посольства. Остановился на имени учёного-химика Карлоса Эваристо Прелата. Тот иронично хмыкнул, услышав от Монахова имя Рихтера:
«Он не принадлежит к учёным ни первого, ни даже второго ряда. Он всегда имел репутацию импровизатора, предпочитающего работать по наитию. У Аргентины нет обнадёживающих результатов по атомной энергии, ни мирной, ни военной».
По данным Прелата, Рихтер пытался построить первую экспериментальную установку для управляемой термоядерной реакции в горах под Кордобой. Из-за пожара эксперимент не состоялся. Рихтер обвинил в этом «саботажников», пытающихся сорвать его работу. Второй исследовательский комплекс был возведён на острове озера Науэль-Уапи в провинции Рио-Негро в конце 1949 года. То есть, своё выдающееся открытие Рихтер совершил всего за год-полтора исследований? Если совершил, конечно. Прелат был лаконичен в оценке: «Много шума из ничего». Так и сообщили в Центр.
Вскоре на «сенсационные достижения» Рихтера последовала возмущённая реакция научных «светил». Рихтером занялась авторитетная комиссия. Согласие на проверку дал президент Перон, который не мог поверить, что на этот раз интуиция его подвела. Рихтер оказался прожектёром, не мошенником, а именно прожектёром, погружённым в мир фантазий. Этим, в конечно счёте, и можно объяснить, что провал атомного проекта на Рихтере персонально никак не отразился. Он, как и следовало ожидать, ни на секунду не засомневался в своей гениальности и с чувством хорошо исполненного долга благополучно дожил до старости. Перон предпочёл «забыть» об этом казусе.